— Как сказать по-английски «мужчина»?

— «Мистер» — так обычно говорят, — ответила тетя Дези.

Ну, это-то Тони уже слышал, это совсем просто.

— А вот о таком элегантном как говорят?

— Такого, к примеру, можно назвать «сэр» или «лорд».

Ага, теперь все в порядке. Звучит здорово и действительно по-английски.

А тетя Дези уже объясняла, что к женщинам нужно обращаться «леди» или «миссис» и что на картинке изображены настоящие аристократы на фоне их чудесных замков, садов и особняков. Вот, например, этот замок — на нем так и написано: «Принадлежит сэру Ричеру».

Ричер? Что это за имя?

Выяснилось, что по-венгерски это Ричард.

Сэр Ричард выглядел на картинке довольно прилично: высокий мужчина в цилиндре и фраке, со спокойным и немного мечтательным лицом. Интересно, чем он занимается? Что делает? Такие типы обычно только и заняты тем, что жизнь прожигают. А этот стоит и глядит вдаль, будто ждет кого-то. Замок у него, конечно, красивый, даже не замок, а целая крепость, с настоящими крепостными стенами и островерхими башнями.

Тони смотрел, широко раскрыв глаза. Он больше не листал журнал. И в конце концов совсем отложил его в сторону.

— Да, это вещь!

— Как это?

— Классно. Здорово.

Тетя Дези засмеялась.

— Ха, ха. Ол-райт. А это ты не возьмиошь?

— Потом, в другой раз.

Странно, но Тони было жаль отдавать это в утиль. Мешок и без того был набит. Тони бросил прощальный взгляд на сэра Ричарда и на его замок и, поднявшись, прошел вместе с тетей Дези в комнату. Тетя Дези никогда не отпускала Тони просто так, не угостив чем-нибудь вкусненьким. Сегодня это было анисовое пирожное, которое Тони принялся уплетать за обе щеки.

— Скажите, пожалуйста, а как будет по-английски мое имя.

— Энтони.

Энтони. Отлично. Стоит запомнить. А главное, легко запоминается. Тони было любопытно узнать, что сказала бы об этом Гизи. Ее имя наверняка не звучит по-английски так здорово, но на всякий случай он спросил. И удивился: Джизель? Вот это да! Странно. Ладно, ей он этого все равно не скажет, ведь он с ней не разговаривает. И с Длинным, и с Андрашем Чонтом тоже. Тони порвал с ними, ему и без них хорошо.

— Очень вкусное пирожное. Большое спасибо, тетя Дези.

— По-английски говорят «сенькью». Когда приходят — «хаудуюду», а когда уходят — «сиюэгейн». Вот видишь, сколько нового сегодня ты узнал. Но ты не отвлекайся, ешь!

Тони ел до тех пор, пока на подносе не осталось ни крошки. Лучи послеполуденного солнца проникли в комнату. Ее стены были оклеены обоями в цветочках, а в углу, на диване, лежало пушистое покрывало апельсинового цвета. Солнечные лучи легли двумя длинными полосами на стену, потом соскользнули на диван, запутались в покрывале и вдруг исчезли. И тогда стало заметно, что обои и покрывало на диване уже не новые.

— Ой, как поздно! — вскочил Тони. — Я мчусь.

Он схватил мешок и начал прощаться, спросив еще раз:

— А как это сказать по-английски?

Спускаясь по лестнице, он повторял: сенькьюмиссисдези, сиюэгейн. Уже после того как Тони сдал в утиль содержимое мешка и направлялся домой, до его ушей донесся грохот приближающейся тачки. Тони спрятался за угол дома. Конечно, это были они и, как всегда, шумели и кричали. Тони услышал, как что-то свалилось с тележки, наверное, какая-нибудь старая кастрюля, и узнал сердитый голос Длинного.

— Ты что, не можешь поосторожнее? Не видишь, что ли?

И тут поднялся такой крик, что Тони не смог разобрать больше ни слова. Понял только, что спорили Герцог, Длинный и Чонт. Значит, Лазар тоже не пришел. Ну что же, он, Тони, не пойдет и в следующий раз.

Тони скорчил презрительную мину и побрел дальше.

2

К трем часам у школьных ворот собралось почти все звено. Андраш Чонт разлегся на тележке, задрав ноги на старую корзинку.

— Вы повезете меня, — заявил он, — сам я не двинусь с места.

Длинный стоял, прислонившись к дереву. С мешком, переброшенным через плечо, он выглядел заправским старьевщиком. Герцог, как всегда, был элегантен, будто собрался на прогулку по острову Маргит[4]. Подошел Лазар, которого дразнили «Верзила-младенец», потому что, несмотря на высокий рост, у него было детское личико с толстыми щечками, маленьким ртом и мечтательными голубыми глазками. Из кармана у Лазара торчал словарь.

— К сожалению, я не смогу пойти с вами, — начал оправдываться он, — тороплюсь на курсы французского.

Длинный присвистнул.

— Ну конечно, Проф, — произнес он насмешливо.

— Конечно, Проф, — повторили все хором.

Что, собственно, они еще могли сказать? Лазар — лучший ученик в классе, но этого ему, видно, мало. Он без конца что-то учит, в школе, дома, на курсах.

— Я действительно не могу, — сказал Лазар. — Я пришел предупредить, чтобы меня не ждали.

Длинный засвистел как паровоз.

— Очень мило с твоей стороны, — выпалил он между двух свистков.

Лазар пожал плечами.

— У меня абсолютно нет времени…

Все засмеялись. Уж этот Профессор! Вечно вставляет иностранные слова, к месту и не к месту.

— Абсолютно катись отсюда. Сматывайся, и побыстрее! — скомандовал Длинный.

Лазар опять пожал плечами, потом подошел к Панни.

— Ты меня поняла, да?

— Конечно, — ответила та, — иди спокойно.

И Лазар пошел, не торопясь, вперевалочку. Раза