Договорив, она повернула бейсболку козырьком назад, показав свое красивое, словно сошедшее с обложки глянцевого журнала, лицо. И я её тут же “узнал”. Она называла себя Скалли и правда внешне была похожа на молодую Джулиану Ли Андерсон, актрису, сыгравшую одну из главных ролей в сериале “Секретные материалы”. Мы с ней мало пересекались в “будущем”, да участвовали в паре рейдов вместе, но это и всё наше знакомство. В отличие от “прошлого меня”, она предпочитала оставаться одиночкой, присоединяясь к той или иной группе только для своей выгоды. Одна из лучших лучниц прошлого Цикла. Как “мне рассказывали”, погибла в первый же месяц Вторжения, отправившись на безрассудную разведку прямо в лагерь демонов, из которой не вернулась.

Её собеседник также был мне “знаком” и гораздо лучше, нежели Скалли. На самом деле довольно умный парень, который только строит из себя отвязанного и безбашенного металлиста. К нему прилипло прозвище Воробей, и он меня всегда не любил. Что называется, не сошлись характерами. И я ему отвечал взаимностью, так как не перевариваю излишне шумных и много болтающих, но мало делающих. А этот парень был как раз из тех, кто поднимает бучу, а потом отсиживается за чужими спинами. Когда его разорвал великан на пятьдесят пятом этаже Башни Аэрада, я не сожалел совсем. Впрочем, он был далеко не худшим из нас.

Всматриваясь в лица наблюдающих за перепалкой этой парочки людей, я понял, что знаю некоторых из них. Кого-то едва-едва, кого-то лучше, а с кем-то даже сражался плечом к плечу. И каждое из этих лиц, если честно, не вызывало у меня особого восторга. Хороших людей среди этих личностей не было. Впрочем, и себя к “хорошим людям” я не мог отнести при всём желании, особенно “вспоминая”, что творил в будущем.

— Почему даже в такой ситуации люди не находят ничего лучшего, чем ругаться? — Донёсся тихий не обращённый ни к кому конкретно риторический вопрос из-за моей спины.

Оборачиваюсь. Совсем рядом со мной на траве сидит девушка, её темные, почти такие же чёрные, как мои, волосы собраны в высоко задранный хвостик. Никогда раньше её не видел и не слышал. Скорее всего, она одна из тех, кто пройдя индивидуальные испытания, провалит одно из групповых. И судя по тому, что она только что сказала, завалит она именно предстоящее задание.

— Потому как в ругани некоторые находят успокоение. — Отвечаю ей.

Отвечаю, не отводя от неё взгляда. Кореянка или японка, довольно симпатичная, одетая в футболку с принтом какой-то девичьей поп-группы. Причём, одна из четверки танцующих на изображении девушек — она сама. Так как не знаю ни корейский, ни японский, то название группы прочесть не могу. Её наряд помимо футболки включает в себя коротенькую юбочку, такую, в которых занимаются большим теннисом, а также кроссовки. В руках она сжимает пустой кожаный чехол от теннисной ракетки. Заметив мой взгляд, девушка легко покраснела и постарался прикрыть свои излишне откровенно оголённые бёдра. Отвожу взгляд, чтобы не смущать её. Девушка мне понравилась. Но её взгляд… Слишком чистый, слишком прямой и открытый, такие тут не выживают. И, судя по тому, что моя прошлая память ничего о ней не говорит, она и не выжила.

— Лан Лин. — Протягивает мне руку она, представляясь.

— Рэйвен. — Холодно отвечаю и встаю на ноги, отворачиваясь от неё, проигнорировав протянутую для приветствия женскую ладонь.

Разумеется, это не моё настоящее имя, но именно эта кличка прилипнет ко мне из-за моих волос и черт лица немного позже, так почему бы сразу не представляться именно так? А отворачиваюсь потому, что девушка мне понравилась настолько, что возникло желание её защитить. Увы, зная, что будет, я не могу позволить себе подобной слабости.

Люди на поляне окончательно пришли в себя. Только завязались разговоры, знакомства, как громкий хлопок, от которого заложило уши, заставил всех умолкнуть. В метре над костром парит квестер.

— Вас тридцать два. — Доносится до каждого его голос. — Жезлов жизни шестнадцать. — Его ладонь указывает на воткнутые вокруг костра палочки. — Через час тот, у кого не будет жезла, будет стёрт. Если в момент окончания испытания жезла жизни будут касаться несколько человек, то все эти люди будут стёрты. — Квестер обвёл нас равнодушным взглядом. — Один жезл — одна жизнь. Время пошло.

Новый хлопок, и воздух над костром чист.

Дерьмо. Полнейшее дерьмо. Всё именно так, как “я помнил”.

До последнего надеялся, что в новом Цикле первое групповое испытание будет другим. Зря надеялся.

Несколько секунд на поляне стояла гробовая тишина, мало кто вот так с ходу может поверить и сразу принять сказанное квестером. Осознать, что это не шутка, что минимум половина людей на этой поляне через час будут мертвы. Мертвы в полном смысле этого слова, без шуток и без иллюзий. Самые сообразительные и беспринципные поверили первыми, и пара человек сделали шаг к костру.

Я же в этот момент уже возвращался на то место, на котором очнулся. Жезл жизни, выглядящий как простая белая палка двадцати сантиметров в длину, покачивался в моей левой ладони. Второй такой же был незаметно спрятан в носке. Да, пока все находились в ступоре и шоке, я дошёл до костра и забрал два жезла. В правой же моей руке было зажато поднятое с земли мачете.

Все иллюзии по поводу того, что я на самом деле хороший человек, разрушились с первым моим шагом к костру. Правда была проста: я такое же дерьмо, как и все, кто пройдут это испытание. Такой же и ничуть не лучше, ни на грамм. Ведь и в прошлый раз, без знаний о будущем и без оправданий “у меня есть цель” я без сомнений кинулся к костру и забрал один из жезлов себе. После чего сбежал в лес, где и прятался оставшийся до завершения испытания час. Правда, в этот раз прятаться я не собирался.

Словно в подтверждение моих мыслей, Лан Лин посмотрела на меня взглядом, в котором явственно читались растерянность в перемешку с презрением. Вот она — хороший человек, я сразу понял, что она не подойдёт костру и не возьмёт жезл. Не поставит свою жизнь выше жизни чужой, как это сделал я. И тем более не примет на себя право решать, кто будет жить, а кто умрёт, которое я себе присвоил, забрав второй жезл.

Если бы мог взять больше, не привлекая чужого внимания, то взял бы и пять. Но осторожность не позволила быть