Незваный гость, тихонько насвистывая себе под нос, направлялся к самой дальней из камер, в конце узкого коридора. Это была одиночка с бетонным полом и решеткой вместо четвертой стены, как раз в коридор и выходившей. По ту сторону в полумраке на полу виднелись очертания лысой фигуры в пугающего вида подобии ошейника, от которого в разные стороны тянулись провода, теряясь во тьме. Сидящего на полу человека можно было счесть спящим или даже мертвым, если бы не скрежещущий шепот на неизвестном языке. Губы заключенного едва заметно шевелились: он будто беседовал сам с собой или молился каким-то злым силам.

– Занят, да? – произнес Весельчак вместо приветствия, облокачиваясь на решетку камеры. – Я бы подождал, пока ты закончишь, но... Придется сразу к делу. Надеюсь, ты меня слышишь. Смотри: во-первых, спасибо, что дал знать, где ты отсиживаешься... Очень мило с твоей стороны. Но тут вот какое дело. У нас состоялись относительнодемократические выборы, и по результатам голосования меня избрали новым капитаном Пиратского альянса. Точнее, того, что от него осталось...

Заключенный как будто не замечал его, продолжая бормотать. Он даже не смотрел на гостя, а устремил неподвижный взгляд вверх, к выходу из бездонного бетонного колодца, через который проглядывал кусочек черного неба. Те, кто говорил, будто из колодца звезды видны даже днем, сам, наверное, когда-то сидел в таком каменном мешке... Глоту (а именно он был безымянным узником отдаленной тюрьмы) было до лампочки, кем считает себя гость, которого он не звал.

– Вижу, рад за меня. Спасибо, – сам гость расценил молчание по-своему. – Но, как ты догадываешься, есть нюанс... – привычным вальяжным жестом он извлек из кобуры любимое оружие и неторопливо зарядил. – Чтобы вступить в должность капитана, – продолжал он, – необходимо, чтобы предыдущий капитан был мертв. Не знаю, кто писал эти правила, но какая-то логика в этом есть, согласись.

Весельчак не был бы собой, если бы не превращал каждое свое действие в шоу, пусть даже зритель был всего один и жить ему оставалось не больше пары минут... ну, или трех – как пойдет. Пират с наигранным сожалением взвел курок и прицелился в бывшего товарища по преступлениям.

– Если есть какие-то предсмертные пожелания или напутствия, я передам команде. Слово в слово. Обещаю, – произнес он патетично, как актер на сцене.

Глот внезапно умолк, текучим движением поднялся и направился к решетке – будто сама смерть хлынула навстречу – так, что незваный гость вздрогнул. В глубине души он боялся старого приятеля... А кто не боялся? Глот отличался непредсказуемостью, умом и жестокостью, которые иным пиратам не снились. В эту минуту, даже будучи вооруженным и на свободе (когда противник буквально связан), Весельчак У вдруг засомневался в собственной безопасности. Ледяной взгляд старого пирата уперся в дуло, а потом – в лицо незваного гостя.

– Нет? – старательно пряча страх, взвизгнул тот. – Вообще ничего не скажешь? Ну, тогда я скажу. На самом деле я относился к тебе с глубоким почтением. Правда. И когда мы захватим эту систему... я распоряжусь поставить тебе памятник. Не знаю, на монетах, может, профиль напечатаем...

– Без Космиона вы не сможете завоевать даже самую недоразвитую планету, – произнес Глот глухим голосом, таким же безжизненным, как и его взгляд. Страшный вердикт прорезал воздух, как клинок. Но что делать? Весельчак судорожно пытался соображать, но пока разумных аргументов на ум не приходило.

– Согласен, будет непросто, – попытался он хоть как-то защититься, с отвращением понимая, что проиграл словесную дуэль еще до ее начала. – Но Космиона-то больше нет. Напомнить, кто потерял?

– Оно чувствует гравитационные волны, – не поддаваясь на провокации, заявил старый пират, вновь устремив взгляд вверх. – Космион снова здесь, в этой системе. Оно поможет его найти.

– С большим уважением отношусь к любой... э-э-э-э... религии, – с неохотой пошел на уступки незваный гость. Он уже чувствовал себя капитаном, а тут в самый последний момент его сшибли с небес на землю. Было больно и неприятно осознавать, что он что-то упустил. Еще неприятнее было выслушивать бормотание выжившего из ума бывшего товарища, который еще немного – и выторговал бы у него помилование. – Но все-таки хотелось бы каких-то гарантий.

Весельчак проследил глазами за взглядом Глота, пытаясь разглядеть на темном клочке какие-нибудь подсказки. Мир вокруг медленно заволакивала пугающая тьма.

– Когда мы найдем Космион, – зловеще, как пророк-сектант, продолжал вещать собеседник, – Оно положит всю Вселенную к нашим ногам.

Весельчак нервно засмеялся, демонстрируя всему миру собственную храбрость, но оружие все-таки опустил. Он был далек от мистики и не боялся каких-то там злобных космических сил. Он боялся живых врагов, и один из них сейчас стоял перед ним. Пришлось признать, что старый пират пока еще ему необходим, но за ним нужен глаз да глаз... и самое главное – никогда не поворачиваться к нему спиной и не позволять собой командовать.

– Звучит неплохо, но... – с наигранным дружелюбием произнес он. – Давай Оно, кем бы оно там ни было, положит Вселенную к моим ногам. А ты, скажем, будешь советником по общим вопросам. Правой рукой. Десницей. Верховным жрецом. Но Космион – мне.

Глот молчал, глядя куда-то сквозь пространство. Что он там видел – одному Глоту и было известно.

– Да, нет? – начал проявлять нетерпение Весельчак, помахивая оружием. – По тебе просто не всегда понятно... Если готов, мне нужно Слово. Не то чтобы я тебе не доверяю... Но да, я тебе не доверяю. Не хотелось бы, чтобы ты мне в башку залез.

Повисла пауза. Но тут стены тюрьмы содрогнулись от резкого, разрывающего уши воя сирен, и Глот нехотя просунул сквозь решетку худую ладонь.

– Мы – одна команда и никогда не причиним вред друг другу. До самой смерти, – провозгласил он.

– Мы – одна команда и никогда не причиним вред друг другу. До самой смерти, – повторил за ним Весельчак, потом с ухмылкой вытащил из кармана причудливой формы жетон и, вложив его в ладонь, скрепил сделку рукопожатием. – Слово Благородного Пирата.

– Слово Благородного Пирата, – эхом отозвался Глот.

Легкая, еле заметная, как туман, пыльца нанитов заструилась вверх над их ладонями, которую они оба медленно вдохнули. Когда пираты расцепили руки, Весельчак с подозрением осмотрел свою, но вместо жетона на ней остался лишь шрам. В мгновение ока