сковывающего кольца — её поймала очередная статуя. Лицо его озарила улыбка не очень умного человека. Римм взвыла от негодования. В её правой ладони появился маленький голубой кинжал. Девушка со всей яростью вонзила его в грудь мужчины. Тот поёжился, немного оступился. Но руку так и не выпустил. Она вновь занесла кинжала, но не успела ударить.

Всю территорию храма затмила яркая алая вспышка взрыва. В воздухе поднялась пыль. Что-то сильно загудело. Статуи сразу же поморщились, прикрывая свои каменные глаза ладонями.

На весь храм прошла сильная взрывная волна, отчего кусты и травы наклонились до земли, а статуи повалились на землю, точно картонные солдатики.

Римм больно приложилась на правый бок. Хорошо хоть успела вовремя убрать кинжал, иначе так и проткнул бы её. Она кое-как поднялась на ноги, отряхиваясь. Каменных людей нигде не было — это уже было хорошим знаком. От ни осталась лишь горстки каменной пыли да неясные осколки.

Крауль стояла в центре круга, начерченного каменной крошкой. Её волосы были растрёпаны, а под глазами неожиданно появились зеленоватые мешки. Девушка немного покачнулась, но смогла удержать равновесие. Её янтарные глаза открылись. В них задорно играл огонёк.

— Давай-ка теперь разберёмся с монахом, — задорно сказала она, делая робкие шаги в сторону Римм.

— Давай хотя бы поговорим, — предложила та, подхватывая девушку под руку — Крауль явно потратила много сил. — Крауль, ты…

— Называй Кар, — тихо сказала она, немного жмурясь — всё тело болело.

— Кар… — Римм попробовала на языке имя. — Ты бы поаккуратней… А то все силы перед финалом растратишь. Мы ведь не знаем, что будет в конце… Вдруг нам придётся биться против друг друга?

Она не ответила. Кар отстранилась от девушки и ровным шагом напарилась к дверям храма — там уже не было монаха. Она и сама могла предположить, что в финале все сойдутся на ринге и выживет сильнейший. И эта мысль ей чертовски не нравилась. Если они дойдут до финала — у них будут очень сильные соперники. От одной мысли об этих людях у неё пробегали мурашки по спине. Ученики из Школы Могильщиков всегда считались безумными и очень… сильными. От одного воспоминания о троице «Мори» девушка вздрогнула. Эти трое — элитный отряд школы. И именно они отправились на великие гонки. Всем своим составом — два парня и девушка.

— Лучше не думать об этом, — тихо сказала Крауль. — Ты и сама ведь знаешь, какие люди принимают участие в Морке-Марте.

— Могильщики…

— Отряд «Мори» …

— Нам конец…

Они медленно поднялись по ступенькам храма — их было ровно тринадцать штук. Все чистые и блестящие.

Большие двери храма были распахнуты. Римм удивлённо на них покосилась: железные ветви растений причудливо извивались на деревянном полотне двери, расходясь и сплетаясь, точно настоящие живые лианы. А большие обсидиановые цветы причудливо мерцали в свете подводного храма. В их центре было под одной большой жемчужинке. Они загадочно сверкали, точно одинокие ледяные звёзды.

Душа Кауль замерла. Девушка всю жизнь мечтала попасть сюда. Да хотя бы увидеть загадочный затонувший храм хоть одним глазком! И вот её мечта сбылась… Путь и не при очень хороших обстоятельствах.

Римма тоже затаила дыхание. Она хоть и не была из этого мира, но всё же тоже была рада. Это тройная удача. Сперва Королева Хаяр, затем озеро, и вот теперь Кронпел. Да её же никто не поверит!

— Incredibili dictu, — прозвучал мелодичный голос.

Девушки остановились в проёме. Кар немного повернула голову, словно вникая в сказанное. Римма уверенно перешагнула порог храма. Она знала, что произнёс голос. Изучение древних языков иных миров не прошло даром. Как жаль, что мама, учившая её языкам…

— Невероятно, говорите, — уверенно произнесла она, входя в большую залу.

По кроям стояли колонны, отделанные малахитом. Камень переливался в тусклом освещении: с большого свода спускался белёсый неяркий свет, там были окошку, пропускающие дневной свет. Пол был скользким. Он был выложен причудливым материалом. Там не было ни одного стыка — зеркальная гладь камня, чем-то походящего на белый мрамор.

— И что же именно? — вновь произнесла она.

Девушка хоть и выглядела уверенной, но в душе трусила. Она не знала, что именно скрывается в храме. Остались ли это те, добрые монахи? Или, быть может, само зло поселилось в обители света? Именно это её пугало. Она прекрасно знала, что сама тьма может явиться в обличие света, ибо зло — не брезгует надевать маски.

— Рим, что происходит? — прошептала Крауль, быстро подбежав к девушке. — О чём он сказал?

По зале прошёл холодок.

Свет неожиданно погас, точно окна быстро закрыли ставнями. Мощные двери с хлопком закрылись, отчего по зале прошло гулкое эхо. Девушки пискнули, оборачиваясь назад.

Выход из храма был закрыт. Большой засов с хлопком закрылся. Толстая цепь пролетела к нему, прошла в душку для замка, звеня, а затем из скрепил большой навесной замок, на «теле» которого изображён череп с горящими глазами.

В воздухе повисла тишина.

— Вот почему тот человек уничтожил храм… — судорожно сказала Рим. — В храме поселилось нечто… И вполне может быть, оно поработило людей, превратив их в своих каменных рабов. Вот почему твоё высшее заклинание разрушило их в пыль — они порождения тьмы…

С губ Крауль сорвалось белое дыхание — пар сразу же поднялся вверх, развеиваясь.

— Неужели обитель добра поработила тьма? — печально спросила она, оглядывая залу. — И что… нам теперь делать? Нас теперь, видимо, не выпустят.

В самом конце залы, где на постаменте стоял алтарь — большая каменная чашка на толстой ножке, появился монах. Капюшон больше не покрывал его лысую голову. Теперь было видно в сумраке горящие глазнице палевым цветом. Он рассмеялся. А затем радостно, точно маленький ребёнок, захлопал в ладоши.

Рим прищурилась. Она, конечно, не училась в Школе Могильщиков, где преподавали демонологию на высшем, профильном уровне, но всё же смогла понять, что пред ними не добродушный монах, проповедующим о пути добра и света. Он явно не собирался помогать им.

— Очень забавно, — пропел он, спускаясь по ступенькам постамента. — Ваша парочка дошла самой последней. Жаль, что вы вряд ли уйдёте отсюда. Те немногие, кто пришли до вас, — он коварно улыбнулся, — ушли отсюда с потерями. О, как они кричали!

Монах поднял голову и занялся звонким смехом, от чего Римм окончательно забилась в кокон страха, а Кар отступила на шаг назад. В её руке вновь появилась плеть. Только на сей раз белая, с золотым наконечником, что горел и переливался, точно само солнце.

— Вы можете с ними познакомится, — продолжил монах, немного