помнишь что-нибудь? Она: все помню, пока не упала… В общем, давай мы с ней перешептываться. Целовались они на обрыве, хорошо им было. Видели, как из моря всплыло что-то. Я потом уже догнал – рубка подводной лодки. Люди возились, резиновую лодку накачали, отправили кого-то на берег. Время протянули, не успели уйти да особо и не испугались, потому что ничего не поняли… А когда те уже рядом были, страх одолел. Сидели в тишине, Ольга слышала голоса: «Тут недалеко, через пару часов на Бела Куна будем»… По-русски говорили. Другой возражал: нельзя ночью в город идти, утром пойдем. А потом началось. Она перепугалась, дернулась, те услышали, а потом и увидели… Напротив стояли – трое, лиц не видно, темнота злющая. Прямо демоны в ночи. Двое бросились, Максимка оттолкнул ее, чтобы убегала, сам в драку ввязался. Она и побежала, да только спотыкаться начала… Дальше все понятно. Я еще хотел с Ольгой поговорить, только она забылась. Сестре сказал перед уходом, что девушка в себя приходила, та бегом в палату – а больная опять без чувств. Решила до утра врачей не беспокоить, ведь все штатно. Я ушел, когда мент пришел. А теперь думаю: ведь я буквально с ними на минуты разминулся…

– Ну, ты отмочил, боец… – Михаил аж заслушался. – О самом главном сообщаешь в последнюю очередь. Любишь производить эффекты? Так, улица Бела Куна, говоришь… Там их берлога. Остается только выяснить, о каком населенном пункте идет речь…

Он задумался. Бела Кун – пламенный революционер, видный деятель Интернационала, какого-то ядреного венгро-румыно-еврейского происхождения. Участвовал в Гражданской войне, утверждал советскую власть в Крыму после бегства Врангеля. Жутковатый персонаж минувшей эпохи. Советская власть – это, конечно, хорошо, но не такими же чудовищными методами ее насаждать? В соавторстве с некой Землячкой (тоже пламенной революционеркой) кровавым мечом прошелся по Крыму. Интеллигенция истреблялась поголовно, людей расстреливали тысячами. Виновен человек или нет, уже не разбирались. Одно лишь имя этого палача вызывало в людях пещерный страх. В 37-м его расстреляли по ложному обвинению – да и правильно сделали. В 55-м реабилитировали – а вот это неправильно. Прошли десятилетия, но историческая память в народе жива, и вряд ли это имя в Крыму особо почитается. Немного на полуострове улиц с таким названием.

– С населенным пунктом никаких проблем, товарищ майор. – Матвей уже имел заготовленный ответ. – Я не такой уж неуч, как может показаться. В Крыму только две улицы имени Бела Куна… Правильнее говорить – Белы Куна, потому что имя революционера Бела. Но говорят так, как благозвучнее. Одна улица в Симферополе, другая в Балаклаве. От побережья, где высадились преступники, до Симферополя за два часа не доберешься – разве что на вертолете. До Балаклавы – легко, это примерно восемь километров по пересеченной местности. Улица – на юго-восточной окраине города, на нее попадаешь сразу, если идешь от Охранного. Улица – одно название, десяток домов по шесть-восемь квартир, прижатых к горе. Выезд на улицу Некрасова. Есть еще пара переулков, по которым можно покинуть район, несколько пешеходных дорожек… Есть мысли, товарищ майор?

– Неожиданно все. – Михаил недоверчиво покачал головой. – А вы не промах, молодой человек, прошу простить, если плохо о вас подумал… Хорошо, допустим. На улице Бела Куна у нарушителей логово. Отправились туда все вместе. Но это временно. Нельзя им находиться вместе, понимаешь? Это трое мужчин? Двое мужчин и женщина? Все женщины? Две женщины и один мужчина? Последние два варианта – маловероятны, но все возможно. Приходько били ножом, но бить могла и баба, если «разносторонне развита», верно? Они могли провести там ночь, может, две, а потом рассосались по городу. То есть они уже рассосались, ведь прошло четыре дня. Не уверен, кстати, в своих словах, их надо проверять…

– Оцепить ночью и идти по всем квартирам? – задумался Матвей. – А что? Скажем, под благовидным предлогом…

– Под каким? – усмехнулся Михаил. – Беглых зэков ищем? Сюда они точно не придут – если только белены не объелись. Поднимешь шум в режимном городе, потом такие оргвыводы прилетят… Мало двух сегодняшних убийств и смерти Приходько? Улицу надо проверить, это факт, но осторожно и незаметно. Для начала провести работу в жилищной конторе – там такие сыщицы иногда сидят… В общем, подумаем. Сейчас дуем в отдел и раскидываем мозгами…

Глава третья

Полковника Науменко мучил вопрос: почему до прибытия товарища из Москвы в городке все было спокойно, а теперь целых три трупа? Вопрос можно было счесть риторическим, с небольшой поправкой: труп студента Приходько был найден все же до прибытия товарища из Москвы. В жилищную контору на улице Некрасова отправили лазутчика. Сотрудник вернулся через три часа опечаленным. Работницы ЖЭУ могли выдать органам любую информацию, но вот о появлении троих незнакомых людей ничего не знали.

«Это исключено, – хором уверяли они. – В городе строгий режим секретности, все новые лица досконально проверяются, пусть даже и имеют право здесь находиться. Заселятся втихую – соседи настучат. Дадут взятку или что-то подобное – все равно вскроется. А в Восточную Сибирь из солнечного Крыма как-то не хочется».

Ситуация возникала затруднительная. Девушка со страху могла ослышаться – это тоже следовало учитывать. Милиция работала по убийству Озинского, опрашивались соседи. И здесь возникала занятная ситуация – похоже, столкнулись с профессионалами. Та же история в больнице – медсестра дрожала от страха, божилась, что не знает, почему уснула после чая. Милиционер пристыженно молчал. Сторож на входе уверенно заявлял, еле шамкая беззубым ртом: он не спал, обходил дозором владения. Но все ли окна в здании были закрыты на шпингалеты, он с точностью сказать не мог…

Зачем эта троица прибыла на полуостров? «Будить» агентов – это понятно. Одного уже «разбудили». Что дальше? Диверсия на Объекте‑220? Сбор информации? Или рано делать выводы, что внимание нарушителей привлечено именно к этому объекту?

Уже стемнело, когда Кольцов вернулся в гостиницу. Столовая пока работала – хоть одна приятная новость. Он дико устал и проголодался. Ломило спину, двигаться вообще не хотелось. Отстоял короткую очередь, выставил на поднос еду – ту, что еще имела приемлемый вид, устроился посреди зала. В углу за столиком сидели двое – дама из соседнего номера и окучивающий ее тип – грузный, в очках, возомнивший себя матерым героем-любовником. Он и сейчас не оставлял свое занятие, донимал даму, а она не знала, как отделаться от кавалера. Соседка сидела лицом к майору, а кавалер – вполоборота, спиной. Мужчина ел и бурно жестикулировал. Женщина