и новую одежду для себя – льняную рубаху темно-синего цвета, новую верхнюю из плотной шерсти, серую, точно небо над ним, и пару саржевых обмоток, потому как старые было проще выбросить, чем вычистить от грязи и крови.

Еще он приобрел большую плащевую фибулу с валькнутом, а потом зашел к нескольким торговцам, которые, как понял Лейв из обрывков разговора, работали на Аудуна.

– Ты здесь всего несколько дней, а на тебя уже работают местные торговцы? – покачал головой эриль, пока они шли от одного торгового шатра к другому.

– Я бы не сказал, что они работают на меня, – поправил его Аудун. Он говорил серьезно, но от шамана не скрылась самодовольная улыбка. – Но мы сотрудничаем, да. Для полноценной торговой сети у меня не было времени, да и ни к чему она мне тут.

В итоге, когда они встретили хирдманов конунга у южных ворот через означенный час, оба серьезно преобразились. На Аудуне была короткая кольчуга, а у луки седла был приторочен шлем с поносью и длинный клинок в простых, но изящных ножнах. Теперь он выглядел уже не как торговец, но как умелый хирдман на службе конунга. Каковым в ближайшее время и намеревался стать.

Лейв сменил плащ и худ на темно-синюю накидку с широким капюшоном. Из оружия при нем был лишь скрамасакс, на поясе и переметных ремнях вперемешку с руническими оберегами (стало быть – рунами и ставами, нанесенными на обрывки кожи, деревяшки, камешки и даже звериные кости) висели мешочки со всевозможными травами и настоями в глиняных сосудах. Некоторые из них были целебными, другие давали силу, третьи – отнимали ее. Аудун знал, что в двух мешочках на поясе шамана лежат его рунные наборы, один – для ритуалов, другой – для чтения вюрда.

Они двинулись к Тёнсбергу, от которого им предстояло поехать дальше на юго-запад к Саннефьорду. Путь пролегал через главный торговый тракт, который минувшая ночь ухватила в свои морозные объятия, но лишь для того, чтобы пришедшее с утром тепло разбило льдистые оковы, вновь обращая дорогу в кашу из воды и грязи. Вдобавок из Хортена их провожал мелкий дождь.

– А ты ведь знаешь что-то о рунных камнях, – задумчиво произнес Аудун, увидев на холме характерные очертания. Он толи спросил, толи сказал, в любом случае Лейв счел нужным ответить.

– Разумеется, – не без гордости заявил он. – Разве может рунный шаман не знать о рунных камнях?

– Зачем вы их ставите? – тут же спросил Аудун и посмотрел на эриля, который ехал чуть впереди. Тот поймал его взгляд.

– Трудно сказать, – протянул он, почесывая короткую черную бородку. – Ведь в большинстве своем это… имитации.

– Имитации чего? – не понял Аудун. Он обладал огромным багажом знаний, но рунные камни всегда оставались для него загадкой. Одной из немногих. Быть может, потому, что до недавнего времени ему не приходилось с ними сталкиваться.

– Имитация настоящих рунных камней, – пояснил эриль, ему явно нравился предмет разговора. Собственно, как и должно быть, подумал Аудун. – Дело в том, что почти все камни, что ты встретишь в землях нордманов, поставлены эрилями вроде меня. Но есть другие, древние, по аналогии с которыми мы начали ставить свои. Те сохранились со времен, когда этими и многими другими землями правили асы, наши предки во главе с великим Ригом. Те камни древнее на сотни, а может и тысячи лет.

– Вот так, – хмыкнул Аудун, провожая взглядом силуэт рунного камня. Такого ответа он точно не ожидал. – А как их отличить? Я имею ввиду, настоящие камни, древние?

– А легко, – сказал эриль, радуясь тому, что может поделиться с кем-то своими знаниями. Воины конунга ехали впереди и не могли слышать их разговор. А если и слышали, не подавали виду. – Древние камни не из песчаника, это другая порода, я не знаю ее названия и никогда не встречал здесь. Все они – идеальной формы, не представляю, как и чем можно было их так обработать. И, наконец, руны на них другие. Они похожи на наши, нордманские, но не читаются, никто не знает, что там написано. Так что руны мы обычно пишем свои, ведь глупо писать слова, значения которых не знаешь.

– Не глупее, чем возводить камни в слепой попытке подражать своим предкам, безо всякой цели, – покачал головой Аудун. Он ни в коем случае не хотел обидеть эриля, слова буквально вырвались у него. Но шаман и не думал обижаться.

– Ну, не совсем без цели, – улыбнулся Лейв. – Мы используем их для фокусировки, помогает в ритуалах и…

– Ладно, ладно, – прервал его Аудун, в голове у него шевельнулась некая догадка, которую надлежало срочно проверить. – Слушай, а ведь тот камень на равнине между Тёнсбергом и Осгордстранном, где я… в общем, тот камень, ты ведь знаешь его? Он из древних?

– Верно, – кивнул эриль. – Но, как я слышал, он недавно разрушился. Это порой происходит с настоящими рунными камнями. Они внезапно рассыпаются в каменную труху. Сами собой.

– А где другие такие стоят, ты знаешь? – с этими словами Аудун полез в седельную сумку за картой, которую купил еще в первый день пребывания в Тёнсберге. Карта была выведена красными чернилами на коричневом пергаменте не самого лучшего качества, но вроде бы была достаточно точной. Она захватывала не только Вестфольд, но и Телемарк, Эуст-Агдер, Вест-Агдер, юг и запад Ругаланда.

– Знаю, – с готовностью кивнул эриль. – Но не все. Хочешь, чтоб я показал на карте?

Они поравняли лошадей и остановились. Лейв ткнул в карту длинным узким пальцем пять раз, обозначая точки, в которых располагались камни.

– Насколько мне известно, все они целые. Знаю еще несколько разрушенных, – пояснил он. – Но их на этой карте не показать, они дальше на север.

– Думаю, другие камни нам не нужны, – задумчиво проговорил Аудун. Он легонько толкнул лошадь пятками в бока, а сам не отрываясь смотрел на карту. – А теперь припомни-ка, в ваших сагах есть что-то насчет телепор… ммм, нет, этого слова ты не знаешь. Что-то вроде звездного моста? Дороги, по которой можно быстро попасть из одного места в другое.

– Биврест, – тут же ответил Лейв. На языке нордманов это означало «дрожащий путь». – Так асы попадают в Мидгард. И в другие миры великого