Чтобы доказать это, он поставил опыт, известный сегодня всем биологам мира: взял личинку морской звезды, проколол её шипом розы и так оставил на ночь. Утром он обнаружил, что специальные клетки окружают занозу, пытаясь её одолеть. Клетки были способны захватывать и переваривать любые чужеродные частички, в том числе и болезнетворных микробов. Мечников назвал блуждающие клетки фагоцитами (от греческих слов «фагос» – пожиратель и «китос» – вместилище, клетка). А сам процесс захвата и переваривания ими различных частиц – фагоцитозом. Позже он наблюдал фагоцитоз у рачков, лягушек, черепах, ящериц, а также морских свинок, кроликов, крыс и… человека.

Этот простейший опыт положил начало теории фагоцитоза, которой Мечников посвятит десятки лет жизни. Сегодня мы с вами знаем, что кроме фагоцитов в обезвреживании чужеродных тел участвуют ещё и так называемые «антитела», но этого во времена Мечникова ещё никто не знал, это выяснится позже.

На съезде русских естествоиспытателей и врачей в Одессе в 1883 году Илья Ильич выступил с докладом о защитном значении фагоцитоза при воспалении и попадании в организм микробов. За фагоцитарную теорию иммунитета Илья Ильич Мечников получил в 1908 году Нобелевскую премию. Конечно, не сразу, а после победы в ожесточённой борьбе с научными критиками.

В 1888 году знаменитый французский микробиолог Луи Пастер (если можно так выразиться, отец микробиологии и иммунологии – науки об иммунитете) пригласил Мечникова возглавить лабораторию в своём институте в Париже. Там Илья Ильич и проработал до конца жизни, никогда не порывая связей с родиной. В последние годы жизни он занимался проблемами опасных инфекций – холерой, чумой, брюшным тифом, а также проблемой старения организма.

Мечников много размышлял о том, почему люди стареют, и пришёл к выводу, что старение происходит из-за ослабления организма от скопления вредоносных бактерий в кишечнике. А для того чтобы воспрепятствовать их размножению, он рекомендовал всем пить каждый день… кефир. Илья Ильич считал, что молочнокислые бактерии, содержащиеся в кефире, противодействуют вредным микробам и мешают их размножению, даря человеку здоровье и долголетие.

В 1985 году в Париже в Институте Пастера был открыт памятник И. И. Мечникову. Его имя присвоено многим научным и лечебным учреждениям в нашей стране. Академия наук учредила золотую медаль и премию его имени, которые присуждаются за выдающиеся работы по биологии и заслуги в борьбе с инфекционными заболеваниями.

«Нет в мире непонятного, многое не понято» – эти слова Мечникова, начертанные на его памятнике во дворе больницы его имени в Санкт-Петербурге, призывают новые поколения учёных бороться, искать истину и никогда не сдаваться.

Химия начинается со взрыва

Александр Бутлеров

(1828–1886)

Есть такая легенда об Александре Бутлерове. В 1842 году в частном пансионе для дворянских детей в Казани, в кабинете химии, произошёл инцидент: гимназист Бутлеров без разрешения учителя производил опасные опыты, в результате которых произошёл взрыв. Виновного отодрали за уши и заперли в карцере, предварительно повесив ему на шею табличку с надписью «Великий химик». Теперь уже никто не может сказать, правда это или нет, но достоверно известно: гимназист Александр Бутлеров действительно со временем стал великим химиком. Сам Менделеев утверждал, что в России существует «бутлеровская» школа химиков и что Бутлеров не продолжает и не развивает чьи-либо чужие научные идеи, а идёт вперёд своим, неповторимым путём.

Как же Александр Бутлеров добился такого признания? Кто он и откуда взялся?

Александр Михайлович Бутлеров родился в семье участника Отечественной войны 1812 года, подполковника русской армии Михаила Бутлерова в 1828 году в городе Чистополе Казанской губернии. Своей матери он не помнил, так как она умерла сразу после его рождения. Воспитанием мальчика занимались тётки, а жили они в имении деда по материнской линии. У тёток маленький Саша научился свободно говорить по-немецки и по-французски. В пансионе, куда его отдали позже, с ним произошла досадная неприятность, о которой я вам уже рассказал (а может, это был знак судьбы?).

В 1844 году Александр поступил в Казанский университет, в котором сразу обратил на себя внимание учителей химии. Они даже посоветовали любознательному студенту обзавестись домашней химической лабораторией. Правда, диссертация Александра Бутлерова была посвящена не химии, а… бабочкам. Живая природа всегда интересовала его. Придёт время, и его книга «Пчела, её жизнь и правила толкового пчеловодства» станет настольной книгой русских пчеловодов, получит золотую медаль и выдержит десять изданий. Но я сильно забегаю вперёд.

Химики всего мира знают Бутлерова как создателя теории химического строения органических соединений. В чём вкратце суть этой теории?

До открытия Бутлерова в химии господствовала теория типов Шарля Жерара. Согласно этой старой теории, формулы органических веществ выводили из 4 типов простых неорганических веществ: водорода, воды, аммиака, хлороводорода. По теории типов, молекула – это как бы здание, в котором можно одни детали заменить другими, не нарушив общего типа. Ведь не изменится же тип здания, если деревянные двери заменить железными. Теория типов говорила: о порядке связей атомов в молекуле ничего неизвестно. Атомы в молекуле, возражал Бутлеров, соединены в молекуле в определённом порядке химическими связями. Теория типов утверждала: свойства органических веществ зависят от того, к какому типу они принадлежат. Бутлеров установил: свойства органических веществ зависят не от типа, а от качественного и количественного состава их молекул и их химического строения. Теория типов учила: строение молекулы непознаваемо. А Бутлеров говорил: строение молекулы можно изучить химическими методами. Теория типов утверждала: для каждого вещества есть несколько формул, и какой из них пользоваться – это вопрос удобства. Рациональная формула должна отражать строение реально существующей молекулы, возражал Бутлеров.

Таким образом, победа теория Бутлерова означала огромный шаг вперёд в развитии химии и в дальнейшем – в развитии химической промышленности. Сам Бутлеров, следуя своей теории, создал в лаборатории много новых, неизвестных науке органических соединений.

Как и всякий большой учёный, он с удовольствием делился своими знаниями: целых тридцать пять лет он служил профессором и преподавал химию сначала в Казанском, а затем и в Санкт-Петербургском университетах.

Но Александр Бутлеров был не из тех людей, у которых работа занимает всё свободное время. Пчеловодство, цветоводство, строительство, лечение больных, сельское хозяйство – вот что наполняло его досуг, когда он жил летом в деревне, в своей усадьбе. Он чрезвычайно любил растительный мир, сам с большой любовью сажал и прививал фруктовые деревья, разбивал цветники, устраивал оранжереи и получал огромное удовольствие, когда гости восхищались его садоводческим талантом. Более того, он сам