Спасло Даля только то, что он совершил военный подвиг – помните мост? Вот и Николай I тоже вспомнил и… всё простил. Император не любил литературу и мало ценил литераторов, но зато ценил храбрых офицеров.

И всё же Владимир Иванович Даль вошёл в русскую историю не как врач, не как военный и не как литератор, а как учёный-лингвист.

Всю жизнь Даль ездил по России – как он сам говорил, «писателям нашим необходимо… проветриваться в губерниях и прислушиваться чутко направо и налево». Он беседовал с крестьянами, купцами, чиновниками, солдатами и записывал все интересные слова и выражения, что удалось услышать. Все записи складывались в сундуки. Одних только пословиц ему удалось собрать целых сорок тысяч! Есть мнение, что нерусское происхождение не только не мешало Далю, но наоборот – помогало ему в работе. Русский по рождению человек не вслушивается в красоту родной речи, он как бы бездумно «выдыхает» слова. А Даль слушал и удивлялся. И с истинно немецко-датской аккуратностью всё записывал. Сам он утверждал, что у него накоплено в сундуках восемьдесят три тысячи слов, которых ни в одном словаре нет.

К словам он относился как к живым существам, собирал их так, чтобы была очевидна «семейная связь и близкое родство». Например, глагол «ЛОМАТЬ» возглавляет у него целое гнездо из пятидесяти семи слов: ломаться, лом, ломка, ломаник (по-псковски «силач»), ломыхать (по-новгородски «коверкать», «ломать со стуком»), ломзиться (по-тверски «стучаться») и так далее, и так далее…

К иностранным, заимствованным словам он относился отрицательно и постоянно придумывал, как бы их заменить русскими словами. Например, вместо слова «климат» предлагал «погодье», вместо «адрес» – «насыл», вместо «атмосфера» – «колоземица», вместо «гимнаст» – «ловкосил», вместо «автомат» – «самодвига».

Министр просвещения предлагал Далю продать Академии наук свои запасы: ему предлагали по пятнадцать копеек за каждое слово. Даль в ответ предложил взамен этой сделки другую: отдать все запасы в полное распоряжение Академии наук совершенно бесплатно, но за это попросил небольшую пенсию. Ему отказали.

Тогда он решил систематизировать свои запасы и издать их самостоятельно. Далю было уже шестьдесят лет, когда отдельной книгой были изданы «Пословицы русского народа» и шестьдесят два – когда вышло первое издание первого тома «Толкового словаря». До самой смерти в возрасте семидесяти одного года Владимир Даль неустанно собирал слова и работал над улучшениями и дополнениями своего словаря. Говорят, перед самой смертью Даль подозвал дочь и попросил: «Запиши словечко…». Возможно, это только легенда. Или предание, как сказал бы Даль, не любивший всё иностранное. А возможно – и правда.

Поднявшийся на «Небесные горы»

Пётр Семёнов-Тян-Шанский

(1827–1914)

Сначала несколько слов о необычной фамилии героя нашего рассказа. В минувшие века было принято награждать известных людей прибавками к фамилии, связанными с той или иной местностью, в которой они отличились. Например, Александр Васильевич Суворов официально назывался не просто Суворовым, а князем Италийским графом Суворовым-Рымникским, что напоминало всем о его военных победах в Италии и в Румынии на реке Рымник.

Пётр Петрович Семёнов же приобрёл столь странное продолжение своей фамилии благодаря путешествию в Тянь-Шань. Если кто не знает, это большая горная система на границе Киргизии, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Китая, в переводе с китайского языка означает «Небесные горы». Своё знаменитое путешествие Пётр Петрович совершил в 1856 году и стал первым европейским учёным, всесторонне изучившим и описавшим эти горы с точки зрения геологии, географии и ботаники. Достаточно сказать, что одних только растений он привёз с собой свыше тысячи. После этого он более сорока лет руководил Русским географическим обществом, считался классиком географической науки и основателем целой школы замечательных русских путешественников.

Но как он стал великим учёным и путешественником?

Пётр Петрович родился в 1827 году в семье помещиков в Рязанской губернии. Он с детства проводил много времени под открытым небом, в полях, любил наблюдать за природными явлениями и ландшафтами. Как и многие дворянские дети, он был отдан родителями в военную школу гвардейских подпрапорщиков, где должен был получить военную профессию. Однако он не захотел становиться военным и после окончания школы поступил в Петербургский университет, где и защитил диссертацию по ботанике. Именно в это время, в 1849 году, было основано Русское Географическое общество. Семёнов не был его основателем, но стал одним из первых членов. Общение с ведущими российскими учёными навело его на мысль о неизведанности Азии – она действительно во много оставалась для учёных Terra Incognita – неизвестной землёй.

Пётр Петрович задумал большую научную экспедицию в Центральную Азию, но потренироваться решил в относительно простых условиях в Европе. С этой целью он исходил пешком всю Швейцарию с компасом и путеводителем, обходясь без проводника. За день он проходил более пятидесяти километров, что весьма нелегко даже на равнине, не говоря уже о горной местности. В 1854 году он изучал вулканические горные породы в окрестностях Неаполя, семнадцать раз поднимался на вулкан Везувий и даже своими глазами наблюдал его извержение.

В начале мая 1856 года, наконец, началась долгожданная экспедиция в Тянь-Шань. Путь Семёнова лежал через Алтай и Киргизию к неизученному тогда ещё озеру Иссык-Куль. Путешествие не было лишено опасностей: в окрестностях Змеиногорска на Алтае тройка лошадей, как говорится, понесла под гору на самом крутом месте спуска, и удержать её не было никакой возможности. Если бы лошади доскакали до обрыва, то все сидевшие в тарантасе полетели бы в пропасть. Но находчивый ямщик круто повернул лошадей в сторону, они запутались в кустарниках и упали, а тарантас остановился.

В горах Тянь-Шаня путешественники замерзали в палатках, их заносило снегом, они с риском для жизни переходили через ледники, перескакивали через глубокие трещины… и любовались ледниками, которые имели зелёный цвет «лучших забайкальских бериллов». Это было на высоте 3300 метров.

В горной долине реки Чу на русский отряд совершили нападение многочисленные дикие племена сарыбагишей, промышлявшие грабежами и разбоями. Это было ошибкой с их стороны, потому что русская экспедиция насчитывала три сотни казаков, роту пехоты, посаженную на лошадей, две горные пушки, несколько ракетных станков (это предшественницы «Катюш») и множество киргизов так называемой «Большой орды», которые уже приняли подданство русского царя и были союзниками.

Сарыбагиши бросались в атаку, по словам Петра Петровича, с необыкновенной храбростью, несмотря на то что ракетные станки, ими никогда не виданные, а также выстрелы казаков наносили им большой урон. Тем не менее, потери русского отряда составили семнадцать человек убитыми и тяжело раненными. Когда