во тьму. Экон смотрел ему вслед, пока он не исчез из виду, а затем ринулся вперед. Тяжело дыша, он подбежал к лавке и заколотил в дверь, чувствуя, будто сердце вот-вот выпрыгнет через горло.

– Экон? – Тэмба, которая стояла на коленях у крошечного очага, подняла на него удивленный взгляд. Он заметил, что она бинтует руку. Ему показалось, что он услышал напряжение в ее голосе. – Ты вернулся раньше, чем я ожидала. Получилось добыть на рынке все, что нужно?

Несколько секунд Экон неподвижно стоял в дверях. Его грудь поднималась и опускалась, и он ощутил, как где-то внутри мысленный монстр снова поднимает голову и с надеждой нюхает воздух. Нет, – сказал он этому существу. – Нет. Он сглотнул, пытаясь восстановить хотя бы подобие спокойствия. И только потом заговорил.

– Я хочу знать правду, – тихо сказал он.

Тэмба нахмурила брови. Она медленно выпрямилась, по-прежнему не выпуская ткань, которой обматывала руку. В свете очага Экон увидел, что тряпка запачкана чем-то темным, коричневато-красным.

– Правду о чем?

– Обо всем. – Как бы он ни старался, слова прозвучали жестче, чем он рассчитывал. – Я хочу знать, как получилось, что Коффи – твоя внучка. Я провел много дней с ней в Великих джунглях. Она рассказывала о своей семье, но никогда не упоминала тебя.

В глазах Тэмбы мелькнуло подобие боли. Она коснулась амулета на шее – того, который никогда не снимала. Немного помолчав, она сказала:

– Коффи – дочь моей дочери. Она не знает меня, потому что мы с ее матерью разорвали все связи, и это случилось довольно давно.

– Так, один вопрос выяснили, – сказал Экон. – А теперь я хочу знать, кто был этот человек.

– Человек? – На лице Тэмбы отразилось потрясение. – Какой человек?

– Старик, который только что вышел.

Она покачала головой, но вышло неубедительно.

– Не было никакого…

– Я видел его! – Экон не собирался повышать голос, и то, как прозвучали эти слова, удивило его самого – но сдержаться не смог. Он проголодался, выбился из сил и больше всего устал от того, что ему врут. Камау врал ему. Кухани врал ему. Брат Уго врал ему. Еще одну ложь он не вынесет.

Несколько минут Тэмба задумчиво смотрела на него. Экон видел, что в ней борются несколько эмоций, и неясно, какая победит. Он видел и непокорство, и усталость. В конце концов последняя победила. Тэмба вздохнула.

– Его называют Сигиди, – тихо произнесла она.

Сигиди. Это имя ему ничего не говорило, и все же от его звучания по спине пробежала дрожь. Он слишком хорошо помнил, как старик посмотрел на него, какое чувство узнавания читалось в его взгляде. Восток и запад, – сказал старик, но эти слова тоже ничего не говорили Экону. Он покачал головой:

– Зачем он приходил?

– Дай мне продукты, – сказала Тэмба. Экон подчинился не сразу, и она закатила глаза: – Можем обсудить это все голодными, а можем на сытый желудок. Умеешь измельчать овощи?

– Измельчать?

Она бросила на него язвительный взгляд и кивнула на нож, лежащий у очага. Он был слегка затуплен, и Экон заметил, что рядом лежит еще один. Красные пятнышки на его лезвии было ни с чем не спутать. И снова он взглянул на перевязанную руку Тэмбы, но в лице старухи читалось нетерпение. Так что Экон закрыл дверь, и они оба уселись перед очагом. Пока он, взяв первый нож, начал нарезать морковку, Тэмба налила воду в небольшой горшок, который нашла в кладовке, и осторожно повесила его на крючок над огнем. Она долго смотрела в пламя, прежде чем снова заговорить.

– Сигиди – дараджа. – Тэмба взяла палку и поправила угли. – И у него очень необычные способности.

Дараджа. Это слово для Экона значило многое. Не так давно он не верил, что дараджа – люди, которые умеют призывать энергию земли и манипулировать ей, – вообще существуют. Теперь, за последние две недели, он встретился с тремя, если считать Тэмбу.

– И в чем заключаются его способности? – спросил он.

– Он способен видеть то, чего не могут видеть другие, – объяснила Тэмба. – Мы давно знаем друг друга, так что я спросила, не может ли он помочь найти мою внучку. – Она взглянула на запачканный кровью нож. – Он сказал, что сможет, но нужно за это заплатить.

Глаза Экона расширились.

– Он заставил тебя порезать руку? Какое варварство.

Тэмба посмотрела на него, словно он сказал что-то неуместное.

– Следи за языком, юноша, – резко ответила она. – В особенности если говоришь о том, про что мало знаешь. – Она снова показала на нож. – Мы с Коффи – кровная родня, мы связаны по прямой материнской линии. Наша кровь едина, так что Сигиди использовал мою, чтобы найти ее. Это не варварство, это необходимость.

Экон какое-то время пристыженно помолчал.

– И это сработало?

Тэмба кивнула:

– Я передала ему, что ты рассказал о Феду и другой дараджа, которой ты помог.

– Адия, – перебил Экон. – Ее звали Адия.

Тэмба сжала губы.

– Сигиди сказал, Коффи с богом смерти, в его владениях.

У Экона замерло сердце.

– Где это?

– Где-то на юге, в регионе Кусини, – сказала она. – Пешком добираться довольно долго.

Экон тут же вскочил, забыв и про нож, и про морковку.

– Чего мы ждем? – У него пересохло во рту, а в руках появилась неуемная энергия, не дававшая держать их спокойно. Он забарабанил пальцами по ноге. – Идем же.

– Не так быстро, юноша. – Тэмба не сдвинулась с места. Она снова глядела в огонь. Неспешным движением она взяла морковку, которую он нарезал, и высыпала в кипящую воду. – Я дараджа, а ты в розыске. Если нас поймают твои братья, это плохо кончится.

«Бывшие братья», – подумал Экон.

– У нас не получится просто и непринужденно выйти из города, – продолжала она. – Нам понадобится помощь.

Экон нахмурился:

– И у тебя есть кто-то на уме?

Впервые с того момента, как он вошел в лавку, Тэмба улыбнулась. В ее глазах появился блеск.

– На самом деле есть.

* * *

Когда Экон через несколько часов вышел из аптечной лавки, в воздухе ощущалась прохлада.

Он окинул взглядом улицу, чтобы убедиться, что она пуста. Они с Тэмбой решили подождать раннего вечера, прежде чем выдвигаться. Пока что, казалось, удача благоволила им: дождь кончился, по крайней мере, на какое-то время, только в воздухе висел тяжелый запах озона. Тучи исчезли, и, присмотревшись, Экон мог различить черные нити, протянутые между звездами. Он проглотил комок в горле. Не так давно они с Коффи смотрели на эти трещины в небе, когда были в Великих джунглях. Он назвал эти отметины шрамами, но Коффи считала иначе.

Может, и в шрамах есть своя красота. Может, они напоминают о том, с чем мы столкнулись – что мы пережили.

Пережили. Экон по-прежнему помнил последний раз, когда видел лицо Коффи. Она выглядела решительной, но он заметил ее страх, словно она пыталась быть мужественной, но едва справлялась. Он не хотел думать