— Ты не веришь в мое мастерство?

— Верю, — произнесла слабым голосом. Верю, но выпустить ситуацию из своих рук... как?

— Тогда просто дай мне немного времени, мне нужно подумать, — попросила Жильета.

И я... заткнулась и отъехала от ее стола. Глянула на лорда Уркатороуса. Тот сидел с мрачным лицом. Его жена помахивала веером с вроде бы безразличным выражением, но я буквально прочла по ее губам едва слышное: «какой позор». Не думала, что мать у Жильеты еще похуже ее папаши. Стерва.

Тут в зале зашептались, потому что Жильета начала творить. «Бронза, она взяла бронзу!» — со смесью удивления и смеха зашептались те, кто стояли поближе. Я прищурилась, разглядывая магические плетения. Они явно отличались от тех, что Жиль использовала для работы в своем обычном стиле или при создании пены, но будто сочетали в себе элементы от обоих.

Коричневые бронзовые пятна неаккуратно растеклись по стволу золотого дерева. Кто-то хохотнул, но быстро заткнулся под шиканьем окружающих. А потом... работа была настолько мелкой, что разглядеть что-то издалека было почти невозможно, но мое зрение позволило уловить шевеление в бронзовых пятнах. Из них будто выползали мелкие-мелкие червячки или отростки, переплетались между собой, образуя повторяющийся рисунок. А потом, закончив это непонятное действо, Жильета сплела сложную сеть из переплетения магии огня, воздуха и даже воды... и под действием этого заклинания бронзовые пятна начали... зеленеть, покрываясь патиной.

Ахнули удивленно зрители, разглядев вместо непонятных пятен мох на изящном деревце, нахмурились старики из Совета гильдии Ювелиров, побледнел Клодис.

— Что, — хохотнула я, спрашивая нарочито-громко, — неужели вы считали, что, если ваш отец крал технику и работы у своей талантливой ученицы, то после его смерти она больше ничего не сможет изобрести?

— Мой отец — не вор, — прошипел он злобно.

Я только улыбнулась, прекрасно понимая, что слухи теперь только укрепятся.

Наконец, Жильета закончила с работой и развеяла жар и пары, поднимающиеся от растопленного металла, в сторону окна.

— Потрясающе, — вдохнул с акцентом господин Хуфтер, склонившись над деревцем и практически утыкаясь носом в искусственный мох. Он действительно выглядел очень красиво, не просто ноздреватая поверхность, можно было разглядеть отдельные ворсинки, будто звездочки, покрывающие поверхность и наслаивающиеся друг на друга, как у некоторых видов мха. А медная основа, до которой не добралась патина, выглядела как пожухшие его части.

Жильета же выглядела недовольной:

— Техника еще не доведена до совершенства, — едва заметно поморщилась она, — но на скорую руку, это все, что я могу сделать.

Господин Хуфтер посмотрел на нее с уважением, похлопал отечески по плечу, что-то шепнул тихо, подбадривая, и освободил место для других членов комиссии, чтобы они могли все разглядеть. Многие сперва задирали носы, пренебрежительно поджимали губы, но затем, подойдя поближе, приглядывались, почти утыкаясь носом в творение, и удивленно ахали. Сложное многослойное переплетение тончайших деталей и переход цвета не могли оставить никого равнодушным. А тем более все хвалили, что новый элемент, созданный на скорую руку, не стал какой-то лишней нашлепкой, прилепленной к работе хоть как-нибудь ради победы, а действительно завершил произведение, сделал его законченным и цельным.

Совещались они недолго и, наконец, выдали свой вердикт судье, который уже составил документ и объявил во всеуслышание:

— Леди Жильета Уркатороус доказала свое мастерство и признается состоявшимся мастером гильдии ювелиров, — зрители ахнули, я покосилась на лорда Уркатороуса, и заметила его гордую улыбку. Кажется, это он попросил судью вновь называть Жиль ее родовым именем, а не по роду матери. Жильета покраснела, тоже верно поняв этот жест доверия. Иметь в благородном роду мастера — не престижно по меркам аристократов, но лорд Уркатороус решился, наконец-то дать дочери то, чего она заслуживает. — Так как все условия завещания господина Мальверика были соблюдены, гильдия ювелиров Уркатоса обязана выдать его наследнице завещанное в сроки, оговоренные законом. За любые задержки полагается выплата штрафов. Все издержки на проведение данного судебного заседания возлагаются на проигравшую сторону.

В зале зашумели сперва удивленно, потом обрадованно. К Жильете подошли родители поздравлять. Отец радовался, как мне показалось, искренне, а вот мать улыбалась холодной вежливой улыбкой, будто чужому человеку. Братья забросали Жиль вопросами, не подарит ли она им свое произведение, но тут же встряли члены гильдии ювелиров:

— Все работы, созданные во время испытания на мастерство, созданы из материалов, принадлежащих гильдии, и после будут отправлены в сокровищницу гильдии для истории.

Я едва не рассмеялась. Вот ведь жадные... как драконы из сказок, все над золотом своим чахнут. Члены совета гильдии уже принялись упаковывать деревце с соловьем, подбирая для него подходящую коробку. Птицу же работы Клодиса один из мужчин просто сунул подмышку и пошел дальше. Я удивилась этой небрежности, все же драгоценных камней там полно, но за ним следовало несколько дюжих охранников.

Подмастерья тем временем по описи собирали со столов неиспользованные камни и другие материалы, тщательно все взвешивая и упаковывая в мешочки. Деньги, как говорится, счет любят.

Я отправила вместе с Жильетой всех четверых полуорков для охраны, когда она отправилась в гильдию за своим наследством. Было решено привезти все в мой дом, чтобы рассортировать, ведь там должны быть не только украшения, но и записи ее предка: дневники и старинные книги, а также его инструменты. После что-то можно будет оставить в мастерской, что-то отправить на хранение в банк. Меня ее сопровождать, к сожалению, не пустили, глава Совета Ювелиров глянул так злобно, что пришлось уехать сразу домой. Лорд Укратороус предлагал свою охрану для сопровождения и свою сокровищницу для хранения, но Жильета вежливо отказалась.

Кармелта уже подготовила праздничный стол, когда в дверь позвонили. Я ожидала прибытия Жильеты, но вместо нее вошел Глиренс Укерверс. Как-то не помню, чтобы мы договаривались о присутствии на обеде главы гильдии магов.

— Я пришел, как только узнал, что суд закончен, — провозгласил он радостно, оглядываясь по сторонам. — А где Жильета?