течение нескольких часов отбивали атаки прорвавшегося немецкого разведбатальона и сумели продержаться до подхода помощи, правда, из всего отдела уцелело лишь семь человек), с фронта вчера отозвали и сразу же кинули на работу "по специальности" - по стране все-таки прокатилась волна уголовной преступности. Так что Андрей быстренько накидал сопроводиловку, постановления о заключении под стражу и со спокойной совестью передал Суховеева "сотоварищи", а также Отто в руки конвоя - конвой, между прочим, был из СИЗО Белорусского КГБ - нормальный такой конвой, я вам скажу.

- Андрюха, а как же Алекс?

- Алекса мы оставляем. Он нам еще пригодится, - вместо Андрея ответил Володя.

- А как отчитываться будем? Тебе-то - хорошо, с опера взятки гладки, а Андрюху-то по головке не погладят.

- Спокойно! Все продумано,- Андрей, видимо, заранее обо всем позаботился, - ты помнишь, что у этого дела номер - второй?

Понятно. Длительная работа по "бандитским" делам даром не проходит.

- "Семерка" , что ли?

- "Семерка". Я взял номер, накропал постановление по "незаконному формированию", Игорь принял явку - короче, все оформили - комар носа не подточит. Ты, как надзорник, закорючку поставишь? На всякий случай?

- Естественно, поставлю. Я с готовностью поставил подпись на постановлении о прекращении уголовного преследования Алекса с применением статьи 28 УПК, хотя, в принципе, Андрюха, конечно не дознаватель - но моя подпись лучше, чем ничего - руководителя-то следственного органа здесь, нет. - А скажут, наверное, что мы с него денег взяли.

- Ага. Половину. Старыми советскими рублями. Остальное попросили в Берлине рейхсмарками отдать, - пошутил Игорь.

- Вот посмотри, Вова, я всегда говорил, что менты колются, как дети. Тебе листочек для "чистухи" дать? - с такими традиционными для нашего круга шуточками мы подходили к столовой. Но на пути к месту набивания желудков нас вновь перехватил Саня - на этот раз вместе с командиром части.

- Товарищи офицеры! Получен приказ о передислокации вашего подразделения. В связи с ликвидацией непосредственной угрозы станции принято решение о переброске вас в район Бреста.

- Бреста? Там же немцы! - сказать, что мы были ошарашены, значит не сказать ничего.

- Пока еще немцы - завтра утром части нашей и белорусской армии переходят в контрнаступление, а к нам перебрасывают роту ВэВэ из России - они АЭС где-то в Нечерноземье охраняли, но так как там обилия диверсантов ожидать не приходится - кинули на подмогу нам. А вам надлежит ехать не немедленно, а только завтра, после приема пищи - у вас есть полдня и целая ночь для того, чтобы отдохнуть. Тем более что, как мне тут сказали, у вас и повод отдохнуть найдется.

Повод? Что это он имеет в виду?

- Под Брестом вам дадут в помощь сотрудников местной милиции - будете разбираться в том, что немцы натворили - объяснил все как всегда раньше всех узнавший Старый. Неплохо однако, иметь личные контакты наверху - впрочем, это для него "наверху", для нас, скорее - сбоку. Но тем не менее...

- Нам? А ты куда?

- Да я тоже с вами, но мы-то не разбираться поедем, а вас от недобитков охранять.

- А, ну тогда ладно.

- Не буду вас больше задерживать, товарищи, - командир, по-моему, что-то перепутал - это, скорее, мы его задерживали своими разговорами.

- Да, да, конечно, спасибо, товарищ полковник. Приятно было с вами поработать, благодарны за содействие...

- А вот прощаться - не надо, или вы что - решили "повод" зажать?

Опять двадцать пять. О чем это он?

- Ты что, забыл? - Старый тоже смотрел на меня с удивлением.

Что я мог забыть? Ничего не понимаю. Народ вокруг тем временем начал потихоньку посмеиваться.

- Вот что перенос плюс работа с человеком делают - назидательно поднял палец вверх Володя. - Скажи-ка мне, какое сегодня число?

- Число? Сегодня четвертый день - так что двадцать пятое.

Смех стал приобретать характер хохота. Андрюха изобразил, что плюнул на пальцы, приложил их к моим вискам и сказал "Пшшшш...". Они что, издеваются, что ли?

- Так. Перегрелся на июньском солнышке. Поставим вопрос по-другому: какое сегодня число в допереносном календаре?

- Эээ... двадцать шестое - это первый день, значит сегодня - двадцать девятое? Двадцать девятое! Боже, ну какой же я тупой. Ведь у меня сегодня день рождения - сороковник стукнул!

- Гражданин, предъявите ваши уши - окружившие меня со всех сторон опера опасно надвигались, изображая руками борьбу профессора Мориарти.

- Ни за что! Только после пьянки и подарков!

- Вот именно, мне за подарком от части идти надо, а я тут с вами рассусоливаю - командир, слегка нам кивнув - а что с этими шпаками церемонится - проследовал в направлении основного здания.

А мы пошли в столовую. Там, в "специально обученном помещении" нас ждал стол. Нет, неправильно. Там нас ждал СТОЛ.

Александр Суров. Работник компании сотовой связи. Улан-Удэ

На третий день начала войны и до меня добрались. Вечером раздался телефонный звонок. Мама взяла трубку телефона первой.

- Да... Это квартира Суровых, - она выслушала и с каменным лицом убрала трубку от уха. Я всё понял без слов.

- Мам, я рыльняк сам себе соберу. Ты куда мой рейдовый убрала? Мам, и не надо ничего печь - ну, не успеешь ты. Да, я пряники возьму, сколько осталось. Мам, а что это ты с валосердином... Тебе плохо?

- Саша! Но ведь это война... Ой... Что делать..., - от неё уже чувствительно пахло лекарствами. Он выглядела растерянной и испуганной... Тревожась за меня. Мне стало стыдно, что я повысил на маму голос. Но я ничего не мог сделать...

- Ты же ведь в мирной армии служил. Почему ты...

Тут звонок в дверь, прибежала такая же потерянная Лидия Геннадьевна, наша соседка, тоже вся в слезах - позвонил её сын - и его забирали. На флот.

Блин... я потерял почти сорок минут, прежде чем смог закончить сборы.

Будто камень упал на сердце. Война...

Что ж делать? А что делать? Уже вручили предписание. Вот оно: листок белоснежной бумаги с двуглавым орлом и штампом