слова «Котеге». С этим местом у нее было связано так много воспоминаний. Это было последнее место, куда она хотела бы пойти — хотя это была ее идея, — но почему-то оно ее пугало. Она уже дважды убегала оттуда. Теперь она возвращалась обратно.

Она взглянула на темную тень горы Олиисиус на фоне неба. Она оставила там хороших людей. Людей, которые отдали свои жизни за Зорику и Тиннстру, которые верили, что Эгрил можно победить. Она обязана отдать им этот долг.

Армия была готова к выступлению, когда Тиннстра вернулась в лагерь. За последнюю неделю или около того она выросла, поскольку все больше и больше джиан присоединялось к ним, доведя их численность до примерно семнадцати тысяч. Теперь это действительно была армия союзников: солдаты из четырех стран — Джии, Мейгора, Дорнуэя и Чонгора — собрались вместе. Они вчетвером сражались против одного настоящего врага.

Тиннстра могла чувствовать Зорику и Аасгода. Их магия переливалась мириадами цветов, вспыхивая в ее сознании. Еще одна причина их избегать. Избегать их взглядов, вопросов, осуждения. Дорогие Боги, избегать моей дочери.

Что я делаю? Почему у меня такое чувство, что я не права?

Ее команда ждала в стороне от основных рядов. Их форма все еще была в черных пятнах, а лица перепачканы углем и грязью, оставшимися после ночной операции. Теперь, при дневном свете, они сильно отличались от других солдат — и их настрой тоже не помогал. Никто из них не был готов к отправлению, в отличие от остальной армии Зорики. Садир, растянувшийся на земле, судя по всему, спал, а Ника готовила кролика на небольшом костре, вызывая завистливые взгляды других солдат. Пока жарилось мясо, их обведенные темными кругами глаза следили за каждым отблеском пламени. Несмотря на все усилия, бо́льшая часть армии голодала.

Тавис сидел у костра и точил ножи. Он как можно небрежнее поприветствовал Тиннстру, когда она подошла.

— Рад вас видеть, шеф. Мы уже начали беспокоиться, что вы можете не вернуться.

— И оставить вам все веселье? Никогда. — Тиннстра вытянула спину и повела шеей из стороны в сторону. — Ты изучил для нас дорогу к Котеге?

— Конечно.

— Места для засад?

Тавис пожал плечами:

— На каждом шагу. В лесу есть сотни мест, где можно спрятаться, а на склонах горы есть открытые местности, которые мы должны пересечь. И то и другое — плохо.

Тиннстра не стала спорить. Она знала, что это за местность, как по своему пребыванию в Котеге, так и по побегу на юг с Зорикой. Она помнила, как Черепа преследовали ее по всему лесу.

— Нам нужно выбраться отсюда раньше наших солдат. Посмотрим, сможем ли мы обнаружить какие-нибудь сюрпризы. — Она взглянула на Нику и Садира. — Скажи им, что мы уходим через десять минут.

— Не хотите ли перекусить?

— Я не голодна.

Тавис кивнул:

— Мы все ходим по краю пропасти, босс, но никто так, как вы. Вам нужно следить за собой.

— Не беспокойся обо мне, — ответила Тиннстра. Она не нуждалась ни в сне, ни в еде, особенно после выпитой воды Чикара. В ее жилах было более чем достаточно энергии, чтобы продержаться весь день. Позже, возможно, она сможет поспать несколько часов, прежде чем снова провести ночь в ожидании Черепов.

Тавис кивнул на что-то за ее плечом:

— Ваш друг пришел вас навестить.

Тиннстра обернулась и увидела, что к ним подходит Раласис. Они почти не разговаривали с тех пор, как он... что? Сказал правду?

— Доброе утро, командор, — сказала она. — Как твои ноги сегодня утром?

— Они больше не болят, — ответил Раласис. — Во всяком случае, не с тех пор, как я их не чувствую..

— Может быть, ты начинаешь привыкать к походам.

Мейгорец рассмеялся:

— Насчет этого я ничего не знаю. Дайте мне море в любой день.

Тиннстра понятия не имела, что сказать дальше, и между ними повисло неловкое молчание. Однако Раласис не уходил.

— Хорошего дня, командор, — сказала она в конце концов.

— Ты ведь знаешь, что все еще можешь называть меня Раласис, верно?

— Да. — Боги, у него был такой взгляд, что ей показалось, будто он представляет ее обнаженной или что-то в этом роде. Ее щеки покраснели.

— Это хорошо, потому что я хочу попросить тебя об одолжении. — Он даже поморщился, когда выговорил это слово.

— Об одолжении?

— Я... могу ли я присоединиться к тебе сегодня, — нерешительно произнес Раласис.

— Почему?

— Почему бы и нет? Я подумал, что тебе не помешала бы моя помощь — или, скорее, мне не помешала бы помощь. Скоро мы снова будем сражаться. Мне действительно нужно показать себя с лучшей стороны, а у кого еще можно поучиться, как не у лучших, кого может предложить эта армия? — На этот раз слова Раласиса не были полны позерства, ложной скромности или ненужного флирта, и, по какой-то безумной причине, она на самом деле нашла его еще более привлекательным.

— Я не уверена, что это хорошая мысль, — сказала Тиннстра. — Мы будем двигаться быстро в поисках врага, — и у нас свой подход к работе. Я бы не хотела, чтобы ты этому помешал.

— Я не солдат, Тиннстра. Я не привык ни к чему подобному. Мне нужно знать, как вы это делаете, пока не стало слишком поздно. Поле боя — не место для обучения. — Этот человек действительно выглядел довольно уязвимым в своей честности.

— Справедливое замечание, — с улыбкой ответила Тиннстра. — Мы выходим через десять минут. Постарайся не дать себя убить, ладно?

Армия уже двинулась в путь, когда Тиннстра, Раласис и ее команда ушли. Поскольку им нужно было опередить основную колонну, она заставила их всех бежать, задав жестокий темп. Ее команда привыкла к этому, несмотря на рюкзаки за спиной и оружие в руках и на бедрах. А Раласис?

Посмотрим, как он справится. Эгрилы не проявят милосердия — как и я.

Они бежали, и Раласис, несмотря на все свои жалобы и морские ноги, не отставал. Если у него что-то и болело, он держал это при себе и, конечно, не просил отдохнуть или замедлить шаг. Тиннстра не сбавляла темпа по Северной дороге, ожидая, когда он сломается. Через час лицо Раласиса было красным, и он весь взмок от пота, но он все равно бежал,