Едва до комнаты долетела — и опустилась прямо на пол, покатилась по ковру.

Идиот, какой же идиот! Слов у меня нет! Одни эмоции!

И за такого замуж?

Срочно драконов мне, санторинцев, пиратов и химер! В любом количестве! Этот комплект намного приятнее эса Лиеза.

— Нашел я сведения об этом гербе. И об этих вазах, — Орландо Чавез выглядел довольным. Мариса тоже. — в библиотеке, что самое удивительное!

Меня это совершенно не удивило. Книги — это миры, в которых можно найти все. От схемы дирижабля до рецепта нитроглицерина. От ухода за волосами до ухода за огурцами, только искать не ленись! Видимо, Мариса и не поленилась, пока мы летали в Сан-Эрмо. Ректор попросил?

Похоже на то.

— Расскажете?

Марисе всей правды не поведали, просто сказали, что нашли старую вазу. И герб нарисовали, схематично.

— Это герб последней принцессы Ларана — Ифигении. Каэтана, что тут смешного?

— Н-ничего, — задавила я неуместное хрюканье. Ну да. Я от Ифигении в полном офигении. Оказывается, мне еще повезло с именем? Могла бы и Изольдой быть, и Ифигенией, и Офелией? Последнее было бы особенно тяжко, потрудился сэр Шекспир….

— И вазы эти с историей.

— Да?

— Когда погибли ее родные, ее высочество была в отчаянии. Она приказала собрать большую часть казны вот в такие вазы, погрузить их на корабль и спрятать сокровища. Где? Этого никто не знает и не узнает. Налетела буря, корабль оказался разбит в щепки… спустя долгое время нашли только кормовую доску с названием. И то — повезло.

— Хотела так насолить саннторинцам? Хоть денег лишить, если с остальным не выйдет?

— Нет. Ифигения считала, что для борьбы нужны деньги и еще раз деньги.

— Умная была девушка. Хоть и Ифигения.

— Каэ!

— Прости. Это лично я дура.

Мариса чуточку смягчилась.

— Ладно… вот, она приказала прятать казну, а когда корабль разбился, решила, что это знак Богов, и захват ее страны угоден высшим силам. Она смирилась. Дальше история всем известна.

Мы переглянулись.

— У нее был личный герб?

— Да, конечно. Это же ее высочество, принцесса, — даже удивилась Мариса.

Я кивнула.

Может, так и есть… я же не знаю, как здесь? Но вроде у нас тоже так было? Отдельно герб всего рода, отдельно герб каждой семьи? Кажется, так?

— Практикуется для королевской фамилии использование общего герба государства и добавление личного герба на общий фон. К примеру, герб Эстормаха — роза. Герб правительницы Эстормаха сейчас — змея, обвивающая розу, — разъяснил мне Хавьер, в доме которого и проходила эта беседа.

— Ей подходит?

— Вполне.

— Ясненько. Это герб последней правительницы Ларана. Что ж… это меняет дело.

Мужчины переглянулись.

Что именно это меняет — и в честь чего? Бабы — это ж такие странные существа, сейчас как вобьет себе что-то в голову, так поленом не выколотишь — читалось у них на лицах. Я зловредно ухмыльнулась. Пусть помучаются.

Потом был и ужин, который мы с Марисой приготовили на углях, а маленькой жаровне во дворе, и бокал вина под звездным небом, и Орландо, который пошел провожать свою невесту.

— Вернется? — спросила я у Хавьера.

— Нет. Завтра поговорим. Каэтана…

— Да?

— Оставайся у меня ночевать? Просто…

Я прищурилась.

— просто так?

— Неуютно одному, — честно сознался эс Хавьер. — Когда я знаю, что ты рядом, мне спокойнее. Уютнее.

Я посмотрела на мужчину, который явно не мог выразить словами то, что чувствовал. И поняла.

Пустота.

Мы все это ощущаем время от времени. А Хавьер, при всей его семейной неудаче, очень домашний человек. Ему нужно, чтобы кто-то был, кто-то ждал, кто-то согревал теплом… нет, я для этого не гожусь. Я не такой человек, рядом со мной быстрее обожжешься, а не согреешься. Рано или поздно он найдет себе другую, тихую, уютную, домашнюю, чтобы с варениками ждала и розы в садике разводила.

Но это когда еще будет!

А сейчас ему паршиво и одиноко. Тоскливо и гадко. И рядом нужен… да хоть бы и собака сгодилась! Сварт тоже подойдет, но Сварта не попросишь поспать с тобой под одной крышей, да и подержать дракона за лапу — сложно. Там лапочка такая… один раз наступить — и долго отмывать когти от внутренностей. Я просто оказалась под рукой.

— Конечно. Только чур я наверху?

— Спасибо, Каэтана. Кстати, а почему ты улыбалась, когда речь зашла о Санторине?

— я подумала, что если ее высочество Ифигения хотела, чтобы эти деньги не достались санторинцам, а пошли на борьбу с ними… практически, она своего добилась. Специально бороться я с ними не стану, вот еще не хватало, но если под руку подвернутся — головы поотрываю.

— Уже подвернулись.

— Ах да, его высочество Баязет! Тогда — тем более. Ифигения пожертвовала деньги в правильные руки. Интересно, что мы еще найдем там, в бухте?

— Не знаю. Может, и ничего. Этот-то кувшин нашли чудом, его не утянуло на глубину, не занесло песком и не оплело водорослями до неузнаваемости. А остальные… не знаю. Там и сундуки могли быть.

— Не могли. Мариса сказала — кувшины.

— Я вижу, как они с Орландо друг на друга смотрят. Им хорошо вдвоем.

Я кивнула.

Хорошо, уютно, спокойно. И я за них рада. Орландо — надежная опора для Марисы. Мариса для него — любимая женщина, которую надо баловать и защищать. Мне такого не выпадет, это уж точно. Если бы Аласта сделала свое предложение Марисе….

Как легко было бы его выполнить! Как просто!

А я… я