Шрифт:
Закладка:
Юного паладина следовало предупредить, но Элария понятия не имела, как это сделать. Если бы она только знала, где его искать....
Она с надеждой взглянула на Ильнура. Тот хоть и был не в себе, но все же мог помочь ей. Лишь бы только он подсказал, где искать Николая.
- И что мы будем делать с этим куском мяса? - спросила Злюка, указав на пленника.
- Отдайте его мне! - с жаром попросила Матрена. - Я буду о нем заботиться!
- У тебя уже был один питомец, эльфийский ушлепок смазливой наружности, и ты его упустила. Ты плохая хозяйка. Безответственная. Рано тебе иметь личных паладинов. Начни с хомяка, наберись опыта.
- Нужно найти лекаря, - решил Стасик. - Пусть он приведет Ильнура в чувства, чтобы мы смогли его допросить. Я хочу знать, что он делает в Гильторне.
- Как скажешь, владыка, - кивнула Злюка. - Так и быть, подыщу тебе целителя. Пусть попользует хворого. А после мы его тихонько зарежем.
- Кого? - испугался Стасик.
- Целителя. И паладина тоже. Всех зарежем, Свиностас. И того, и этого, - она злобно взглянула на Эларию, и добавила, - и еще одну.
Волшебница затряслась от страха. Злобная пособница Свиностаса с каждым днем все чаще угрожала ей расправой. Однажды эти слова сменятся реальными поступками. Элария поняла, что нужно действовать быстро, если она хочет спасти свою жизнь и свой зад. Или она каким-то чудом вырвется из лап Свиностаса, или темный властелин рано или поздно возьмется за плетку.
Глава 40
С раннего утра Бритс находился в своем кабинете, задавленный грудой забот. Близилось самое хлопотное время - время сбора налогов. Жители Гильторна гордились царящей в городе демократией и тем, что каждый из них в той или иной мере участвует в принятии всех общественно значимых решений. И не только участвует, но и выдвигает инициативы, как по мелочи, так и глобального характера, вроде неоднократно поступавших предложений по перестройке оборонительной стены и превращению города в неприступную крепость.
Инициативы разного уровня ценности и масштабности поступали бургомистру в ежедневном режиме. Предлагали замостить все улицы камнем, решить проблему мусора и сточных вод, и далее в том же духе, что неизбежно пошло бы Гильторну на пользу. Но все эти преобразования требовали капитальных вложений. Городская казна не имела бездонного характера, она наполнялась самими жителями. И если те были необычайно щедры на сверхценные предложения, то стоило дойти до уплаты положенных налогов, превращались в форменных скряг. Никто не хотел платить в казну ни гроша. Каждый считал, что пусть платят другие, а его следует навечно освободить от налогов. Люди пускались на всевозможные ухищрения, лишь бы скрыть размер своего дохода и, соответственно, положенную к уплате сумму. Каждый налоговый сбор, а те случались четырежды в год, оборачивался для Бритса и его подчиненных настоящим подвигом. Иногда приходилось выбивать деньги силой, вырывать из трясущихся от жадности рук, отбиваться от рыдающих женщин, сующих в лица стражникам своих якобы обреченных на голодную смерть детей. В Гильторне, как и везде, люди были склонны похваляться своим достатком и не упускали случая приобрести и явить миру тот или иной статусный предмет. Но стоило подойти сроку уплаты налогов, как все население Гильторна превращалось в терпящих нужду бедняков, живущих на черством хлебе и грязной воде. Во всех домах становилось пусто - исчезала и дорогая мебель, и ковры, и посуда. Оставались голые стены и циновки на пыльном полу. Сборщиков встречали изможденные, одетые в лохмотья, люди, вслух мечтающие о хлебной корочке как о даре небесном.
Жители шли на любые ухищрения, лишь бы не вносить свою лепту в казну. Прикидывались больными, умершими, сумасшедшими, разыгрывали спектакли с похищениями и ограблениями. Подделывали бумаги, переписывали имущество на выдуманных родственников из дальних земель, оформляли фиктивные браки и разводы.
Бритс очень хорошо знал, сколь это трудно - стрясти положенное с городских скупердяев. Впереди его ждала адская неделька. В эту неделю ни ему самому, ни его подручным, не будет покоя. Днями и ночами им придется рыскать по городу в поисках должников, отлавливать их, разоблачать мошеннические схемы, распутывать интриги, докапываться до истины и выводить на чистую воду. Это был тяжелый и неблагодарный труд. В дни сбора налогов бургомистр и его люди были страстно ненавидимы всеми. Им плевали вслед, осыпали проклятиями, угрожали кровной местью, советовали спать отныне с открытыми глазами, или же народные мстители настигнут разбойников и покарают насмерть. В общем-то, все это были пустые слова. Горожане, в массе своей, понимали, что бургомистр просто выполняет свои обязанности, и не может поступить иначе. Никто не собирался мстить ему за это. Но нельзя же было просто так безропотно расстаться со своими деньгами, пусть и идущими на общее благо. Общее благо - дело нужное, но лучше бы оно осуществлялось за чей-то чужой счет. Пускай другие скидываются и на ремонт улиц, и на уборку мусора, и на содержание стражи, и на многое другое - так думал каждый в городе. Потому что общее благо, оно все же общее, а свои денежки, они, как ни крути, а все-таки свои.
Сбор налогов должен был стартовать через два дня, но Бритс готовился к нему заранее. Ему предстояла тяжкая битва с людской жадностью. И он обязан выйти из нее победителем. Горожане спустят ему излишнюю жесткость при сборе налогов. Но если он провалит дело и не взыщет положенной суммы, вот этого ему точно не простят.
Стол бургомистра был завален бумагами, пришедшими в канцелярию в последние дни. Все это были прошения об отсрочке по выплате налогов. Судя по тому, что письма продолжали и продолжали приходить, каждый житель города написал их штуки по три.
Бритс, не глядя, и даже не распечатывая, хватал письма, и бахал на них печать отказа. У него уже рука устала лепить этот штамп. Трижды он вызывал секретаря, чтобы тот сменил ему чернила в жестяной тарелке.
- Чтоб вам провалиться, скупердяям этаким! - ворчал Бритс, безжалостно обрушивая печать на очередное прошение.
В этот момент за дверью его кабинета возник какой-то шум. Бритс смутно различил голоса людей. Узнал басовитый рев Андара - начальника городской стражи и своего
