— “Кровавый Генерал… не фейри и не человек… без дома и семьи… проклятый богами на скитания за те грехи, что он совершил… не совершил… еще совершит… уже не совершит… Встретив его, твоя судьба тоже будет… не будет… высечена в камне”

— Я ничего не понимаю! — закричал, хватаясь за голову, Хаджар.

Крона алого дерева продолжали качаться в такт отсутствующему ветру.

— “А вот и мой час… я так долго его ждал… жду… больше не жду. Я обозрим… обозрима… не вечен… не вечна… Наконец-то… покой…”

— Что?

Вдруг раздался гром. Такой мощный и неистовый, что Хаджар закрыл руками уши. А затем, обнажив клинок, полетел в неудержимом вихре множества секущих и рубящих ударов.

Целый дождь из многотонных глыб полетел внутрь пещеры. Они дробили и раскалывали те останки древней цивилизации магов, что еще не успело уничтожить время.

Они падали в бездну, исчезая в ней без всякого стука или, хотя бы, простого эха.

Они падали в озеро, надежно заколачивая проход к горной реке. Но ни один не упал на кроны Древа Жизни и даже пыль не коснулась алых листьев.

А затем, когда каменный град утих, с неба приземлилась фигура, сжимавшая два клинка.

— И еще раз, здравствуй враг мой Дарх…

— Знаешь, что не было рождено, Дерек? — Хаджар перебил явившегося Великого Героя Ласкана. — сраные корабельные пушки, вот что не было рождено.

— Что?

Хаджар, стоя напротив Древа Жизни, вытянулся по струнке и посмотрел на высокое небо.

Родина…

Подняв кулак, он ударил им себя о грудь. Из разбитого артефакта вылетел сиреневый луч и, ударив в небо, расколол волшебную сферу.

— УБЛЮДОК! — взревел Дерек выставляя перед собой клинки, но было уже поздно.

В небе появились сотни кораблей, которые успели собрать со Свободных Баронств главнокомандующий армией Балиума — генерал-лейтенант Лергон и Эйнен.

— Старый друг… — прошептал Хаджар и закрыл глаза.

Вместо каменного дождя в пещеру полился дождь из стали и огня.

Что нельзя спасти, можно лишь уничтожить. Стереть в порошок. Так, чтобы даже следа не осталось. Чтобы не листочка, чтобы не пылинки, чтобы не единого следа не осталось от Древа Жизни.

Ливень из пушечных снарядов пылающей тьмой затопил жерло, казалось, проснувшегося вулкана-горы.

Глава 912

За долю мгновения перед тем, как огненный дождь из раскаленной стали заполнил пещеру, время будто замедлилось для Хаджара. Он видел, как падают ему на голову свинцовые ядра. Каждое размером со здоровенную тыкву. Они оставляли позади себя шлейфы из дыма и горящего, оранжевого хвоста.

— “Помни про подарок”, - в голове Хаджара прозвучал голос посланницы небес — феи Фреи.

А затем он вновь увидел перед собой юношу на горе с древним, полуразрушенным храмом. Юношу в простом, сером плаще и с деревянным посохом в руках.

Вдруг он понял, что уже видел и этот плащ, и этот посох и даже простые штаны и рубаху.

— “В форт, шоли, бредешь, служивый?” — старик, сидящий на козлах телеги, которая ехала в приграничный форт между Ласканом и Дарнасом.

Хаджар вспомнил его глаза.

Он, тогда, старался в них не смотреть. Погруженный в свои мысли, ему было важнее как можно скорее попасть в Даригон, чтобы получить письмо для Учителя Оруна.

Но сейчас, в это самое мгновение, он вдруг вспомнил два разноцветных глаза. Один ярко голубой, а второй темно карий, почти черный. А еще — сколько в них, в этих глазах, плескалось самого времени.

И та соломенная шляпа, которую старик отдал Хаджару в тот весьма пасмурный и совсем не солнечный день.

Хаджар мысленно обратился к пространственному кольцу, а затем при помощи воли вытащил в реальность старую, местами с прорехами, соломенный головной убор.

И не успел Хаджар подумать о том, как её использовать, как прутья в соломе, внезапно, ожили. Нитями золотой паутины они распустились в бесформенную массу, а затем заключили Хаджара внутрь непроницаемой соломенной сферы.

Он слышал, как за её пределами падали ядра. Как они превращали древние руины в прах. Стирали и выжигали с лица земли одни из последних осколков древних Talesh, знавших истинные имени вещей, существ и стихий.

Люди, которые противостояли богам и поплатились за это своим существованием.

Хаджар собственными руками уничтожал их наследие.

Свинцово-огненный град крушил все вокруг, а простая соломенная сфера, толщиной меньше, чем в женский волос, не чувствовала ровно никакой нагрузки. Они не прогибалась, не трещала, а внутрь не проникал ни единый осколок, ни одна струйка дыма.

Через пару мгновения все стихло. Еще меньше чем через удар сердца, солома, окружавшая Хаджаром, вспыхнула синим пламенем и растворилась, оставив после себя лишь легкую дымку.

Собственно, именно её Хаджар взмахом руки и усилием воли и развеял.

Если раньше он подозревал, что совокупная огневая мощь двух сотен кораблей может стереть город с лица земли, то тепрь не сомневался.

Еще несколько мгновений назад он находился в центре огромной вулканической пещеры-жерла, а теперь стоял едва ли не вычищенном, ровном горном плато. Ветер, свободно обдувавший подставленные под лучи солнца скалы трепал его волосы и шарф брони Зова.

Хаджар обернулся. Там, где высился над пропастью уступ с Древом Жизни, не было больше не уступа, ни древа, ни самой бездны. Лишь крутой горный склон, на которым острыми зубьями торчали как камни, так и осколки ядер в них застрявшие.

Над головой же было так много кораблей и дыма, что ясный, погожий день превратился в предзакатные сумерки.

— “Свобода… или я был… была свободен… свободна… наконец-то”, - стихающий шепот в голове Хаджара — единственное, что осталось от Древа Жизни.

— Неп… неплохая… попытка, Дархан

Хаджар медленно повернулся на звук. Из пыли и пепла, оставшихся после залпа, так же развеивая их взмахом руки, стоял тяжело дышащий Дерек Степной.

Он опирался на два воткнутых в камень клинка. Его одежды и доспехи превратились в жалкие лохмотья. Куски стали вгрызлись Дереку под кожу, рассекли и обнажили мышцы. Некоторые кости, не выдержав такого давления, пронзили плоть и вышли наружу.

По черной коже Дерека, разрисованной золотыми венами, стекала точно такая же — темно-желтая, слегка мерцающая кровь.

Разметавшиеся по плечам, обугленные и обожженные волосы.