Марья, закончив с уборкой кухонной тумбы, повернулась ко мне и, посмотрев, как я ем, довольно улыбнулась.

— Приятного аппетита.

Покорно кивнув в знак ответа, я проглотил очередной кусок и поднял голову на ведьму.

— Спасибо. Я не знал, куда еще их направить и в первый раз мне оставалось лишь молить богов, чтобы людей тут приняли.

— Ты дал неплохой откуп с ними, чтобы хотя бы первое время они содержались не за наши средства. Без этого навряд ли что-то получилось бы.

— А, они все здесь остались?

Девушка прошла ближе и села передо мной, знаком давая понять, чтобы я продолжал есть. Послушавшись, я снова склонился над тарелкой, навострив уши.

— Поначалу здесь оставались, учились у нас жить, кто-то в семьях пристроен, кто-то свой дом за лето смастерил, но ты и сам знаешь, места у нас глухие и недобрые, коли работать не привык. Люди начали потихоньку выбираться в города, а после третьего приезда собрались основать свое поселение, подальше от берега и холодных ветров. Ушли вглубь полуострова, иногда письма шлют с отбивками, мол, все хорошо, растем, развиваемся. Тебя ждут.

На последней фразе я чуть было не подавился и удивленно воззрился на Марью.

— Меня?

— Да, а кого ж еще?

— Но чем я им помогу?

— А чем есть, тем и поможешь. Управленца им не хватает, чтобы за собой вел и подсказывал, что делать нужно. Они все бедовые, разношерстные, поломанные отчасти и потерянные в новом месте. Мы уж, что могли — сделали, на ноги встать дали, но а дальше что? Пусть живут, как знают?

— Я не думал, что они решат свой город организовать, надеялся, что пристроятся в уже заселенных местах.

— Так бы оно и было, да вот только разные мы, уж как есть разные. Это не плохо, но уж очень тяжело перестраиваться, привыкать к нашим правилам и обрядам. Все равно невольно тянутся к своим же, собираясь группами, деревнями и поселениями.

Покачав головой, я доел и отодвинул тарелку, коротко поблагодарив. Мягкой поступью ко мне начала подбираться сонливость, наваливаясь всей тяжестью прошедшего дня.

— Спасибо за рассказ, я и правда не думал об этом. Не до того было, надеялся, что все же задержусь в Санктуме и поищу еще магов. Как же…

— Я знаю, кем ты там работал, рассказывали, а уж о том, насколько ты вездесущ, уже легенды слагают. Не представляю, как ты с такой должностью успевал за людьми приглядеть.

Встав со стула, Марья подхватила тарелку и повернулась к раковине. Подгадав удобный момент, большой рыжий кот спрыгнул с печи ко мне на колени и, внимательно осмотрев, свернулся клубком.

— Это все тот же демон Яги?

— Ну, строго говоря, он и не ее был, но да, достался мне при инициации.

Припомнив костяную ногу карги, я невольно взглянул на лодыжки Марьи и не обнаружил там протеза.

— Что ты отдала за связь, если не секрет? Насколько я знаю, ведьмы жертвуют какую-то часть тела.

Девушка чуть вздрогнула, но, склонив голову, начала мыть опустевший стакан от взвара.

— Я тоже отдала ту часть тела, что мне вручили насильно и которая мне была не нужна.

Не сразу поняв, к чему клонит Марья, я погладил шерсть кота и лишь затем запоздало осознал, о чем она говорит. Тем не менее я пресек в себе любое осуждение, напомнив, что далеко не все в жизни зависит от нас, я сам был ярким тому примером.

— Тогда почему ты решила, что родится дочь?

— У ведьм в силе всегда первой рождается девочка. Если хочешь, я дам тебе выбрать имя.

— Оно будет не похоже на ваши.

— Ну и пусть, она сама не будет похожа на кого-то еще.

Ведьма повернулась ко мне и, достав из небольшого навесного шкафчика деревянный резной сундучок, выудила оттуда пару мазей. По кухне разнесся новый аромат, на этот раз лекарственных трав, спрятанных под витиеватой крышкой.

— Дай мне руки, обработаю их, и можешь ложиться спать.

Я протянул ладони и покорно дождался, пока девушка сядет рядом. Склонив голову, она начала аккуратно растирать мазь по моим рукам. Тонкие бледные пальцы мягко скользили по огрубевшей растрескавшейся коже, невольно притягивая взгляд. В какой-то момент я поймал себя на желании осторожно сжать ее руки в своих, чтобы вдоволь насладиться их теплом.

— Вот и все, утром нужно будет повторить и поберечь себя, пока все окончательно не заживет.

— Спасибо.

Неловко кивнув, я хотел было встать, но услышал тихий смешок Марьи, придержав меня, она набрала еще немного мази и коснулась моей щеки, обрабатывая царапины.

— Кажется, ты немного перестарался.

— Я не носил с собой бритву, поэтому сделал, как получилось.

Покачав головой, ведьма улыбнулась и склонилась ко мне чуть ближе, прикоснувшись к шее.

Поддавшись странному порыву, я накрыл ее ладонь своей, чуть сжав, и с удивлением увидел вспыхнувший на веснушчатых щеках румянец. Марья смущенно отвела взгляд, все так же улыбаясь, и я ощутил, что жест оказался ей приятен. Повернув голову, я закрыл глаза и прижал губы к нежной коже запястья, пытаясь объяснить хотя бы для себя, что именно так неожиданно взбудоражило мои чувства.

— Ты даже не представляешь, насколько редко в моей жизни кто-то искренне заботился обо мне. За такие моменты хочется отдать все свои силы и магию.

Девушка смутилась еще больше и, отставив баночку с мазью на стол, ласково погладила меня по голове. Я услышал, как ее губы тихо зашептали мне:

— Теперь ты не один, Ньярл, больше не один.

Дополнительная глава. Возлюбленный Зевса

Змей был хитрее всех зверей полевых,

которых создал Господь Бог.

Бытие 3: 1

— Если Люцифер сможет сегодня провести Каина до бездны пространства, то к концу месяца он убьет своего брата на его же алтаре и будет проклят.

— Что ж, исполнители подобраны, декорации уже готовят, все ждут лишь нас.

Давид прошел к камину и бросил в затихший огонь пару поленьев. Свет пламени отразился в его глазах. Татуировки, лишь едва выглядывавшие из-за воротника рубашки, притягивали взор, будто танцуя в тенях. Беллаторец казался необычайно задумчивым сегодня, хоть вроде бы и был рад моему приглашению домой. С момента нашей первой встречи, я робел перед ним и невольно ставил выше себя как более опытного и мудрого мага, потому позволял ему управлять моим досугом и самому назначать время и место для общей работы.

Моё предложение зайти в гости выглядело