Шрифт:
Закладка:
— Нет, я тоже чувствую, — Асока Тано потерла руки друг о друга, словно пыталась убрать с них пыль или пот. — Сила говорит, что предвещается кровопролитие.
— Мы на борту флагмана гранд-адмирала Трауна, — напомнил Рейнар. — Где, как не тут знают толк в кровопролитии.
— А я ничего не чувствую, — признался Фодеум.
— Освободи свои мысли от рутины, — произнес Бре’ано Умакк. — Найди внутри себя точку равновесия. Прислушайся к своим ощущениям…
— Или просто разозлись, — предложил Обскуро, бросив ложку в тарелку. Металлический звон разнесся по столовой. — Чистоплюи джедайские.
— Мы тебя тоже безмерно уважаем, — заверила его Асока. — Но, в самом деле — грядет бой.
— Тебе сам Траун сказал? — хмыкнул Рейнар, поднимаясь из-за стола и поправляя складки своей черной, как ночь одежды.
— Нет, — покачала головой тогрута. Она протянула руку, указывая на монитор позади бывшего инквизитора. — Если такой умный, скажи мне тогда, что ты видишь там?
Рейнар, в очередной раз хмыкнув, повернул голову, разглядывая данные с сенсоров корабля, которые сообщали о том, что прямо по курсу «Химеры».
— У гранд-адмирала для вас задание, — промяукал серокожий инородец, словно выросший из-под палубы. Да еще как — его приближения не почувствовал никто из одаренных.
Впрочем, это обычная практика на кораблях Доминиона — в некоторых зонах кораблей, Сила словно оставляет своих адептов. Чем это явление обусловлено — никто не знал. А спросить прямо… не решались.
— Это то, о чем я подумал? — Обскуро посмотрел на телохранителя Трауна.
— Да, — ответил тот довольно лаконично. — И вы — в передовом отряде.
С этими словами, он поставил перед одаренными небольшую сумку, на дне которой угадывались вполне себе знакомые рукояти световых мечей.
— А я даже к десерту не притронулся, — с грустью вздохнул Фодеум, поднимаясь из-за стола. Он безошибочно определил среди нескольких свой собственный световой меч, вынул его и повесил себе на пояс.
Что привлекло внимание тогруты…
— Я прям жажду услышать историю о том, как этот световой меч оказался у тебя, малыш, — заявила тогрута, прищурившись так, словно он сделал что-то плохое.
— Эм… — захлопал глазами дженсаарай. — Траун подарил…
— Занятно, — протянула Тано, вооружаясь. — Ну что, пойдемте в ангар, что ли? Блеснем клинками…
— Если на то будет воля Силы, — туманно заявил Бре’ано Умакк, первым направляясь в сторону выхода. Причем очень и очень быстрым шагом.
До объявления боевой тревоги оставалось всего пара минут…
* * *
Вплоть до этого часа Тиберос буквально был съедаем нетерпением относительно того, когда сможет поговорить с матерью.
Но подготовка «Черной жемчужины» к походу, да еще и занятия в школе командиров, отнимали все свободное время.
Поэтому услышать историю, которую он жаждал узнать все последнее время, ему довелось только сегодня.
Сейчас же он буквально хотел вытереть из своей головы последние тридцать минут разговора.
Не каждую правду хочется знать. Далеко не каждую.
— Радует, что у меня хотя бы тентаклей нет, — посмотрел он в сторону сидящего в углу кантины капитана Нима. Фиорин провел там все время откровений матери, даже не подняв взгляд на своего сына.
Честно говоря Тиберос даже не узнавал лидера «Призраков Лока». Словно из него вынули внутренний стержень. Нечто, что делало этого фиорина той самой грозой пиратов.
Теперь это не безжалостный воин, налетчик, авторитет среди своих головорезов.
Ныне он просто сломленный, бесхребетный обыватель, который не может даже поднять глаз и посмотреть в глаза тому, кого хотел убить.
В глаза своему сыну.
— Я этому тоже рада, — в свойственной себе манере произнесла Орра Синг, брезгливо посмотрев в сторону фиорина. Тот вновь даже не пошевелился. — Сынок, у тебя ведь есть задание и…
— Не называй меня так, — заявил Тиберос, выбираясь из-за барной стойки. Он бросил несколько мелких кредиток в оплату за напитки. Дроид-бармен, подхватив наличность, мгновенно упрятал ее куда-то в свой корпус. — Никогда больше не называй меня своим сыном, Орра Синг.
На белом лице охотницы за головами отразилось изумление. Казалось, будто ее хвост было-рыжих волос буквально встал дыбом. Но это, конечно же, просто наваждение, не более того.
— Хорошо, — медленно произнесла она. — Предлагаю отправиться на дельце вместе и…
— Да я скорее ранкора поцелую, чем проведу еще хотя бы минуту рядом с тобой, — обозначил свои приоритеты Тиберос. — И с тобой тоже, — он указал пальцем на Нима. — Вы оба — отвратительны. Идиот и тупая самка, у которой не хватило смелости даже признаться в том, что она носит ребенка от другого.
— Тиберос, послушай, — он хотел было пройти мимо нее, но охотница цепко схватила его за руку. — Твой отец бы не понял, а мне было нужно…
— Плевать я хотел на то, чего тебе там было нужно, — рыкнул капер, вырвав свою руку. — Ты для меня — никто. И знать я ничего не хочу о том, какими ты мотивами руководствовалась. Ты солгала мне — и делала это на протяжении всей жизни. Так не поступают с семьей. С временными союзниками, врагами, какими-то случайными разумными — да. Но не с семьей. Этому меня учил отец — тот, которого это ничтожество, — он снова указал на Нима, — убил. Потому что ты оказалась способна держать свой рот на замке, а ноги — нет.
— Тиберос! — женщина схватила его за руку еще раз, на что наемник, особо не церемонясь, отвесил ей пощечину.
— Не прикасайся ко мне, — он смотрел в полные ненависти и непонимания глаза Орры Синг и видел в них лишь отражение своей собственной ярости. — Еще раз увижу рядом с собой — проломлю твой лысый череп чеканом. Усекла?
Выдернув руку из ее ослабевшей хватки, он направился в сторону выхода.
Пальцы едва подрагивали от ярости — не каждый день узнаешь, что был зачат в пьяном угаре вечеринки после удачного налета. И уж точно не ожидаешь, что тебя вырастил разумный, которому ты не родной.
Но больше всего возмущает то, что из-за лжи одной лысой твари ты, как идиот, годами хотел прикончить собственного биологического отца.
— Ним! — услышал он голос Орры. — Останови его! Мы еще не закончили разговор!
— Даже не думай сделать это, старик, — угрожающе произнес Тиберос, видя как тряпка и размазня зашевелился, загораживая ему выход. — Не смей вставать на моем пути. И даже не думай открывать свой поганый рот. Я снесу тебе башку с еще больше радостью, чем до того, как узнал, что вышел из твоих чресел.
— Сынок, — Ним поднял взгляд от пола. — Мы многое потеряли…
— Да, — согласился Тиберос, положив руку на чекан. Его и фиорима разделяли считанные метры. — Уйди с дороги — и будешь жить.
— Я не хочу драться, — произнес Ним. — Все, что у меня есть, все будет твоим и…
Договорить он не успел.
С хрустом и последующим хлюпаньем чекан вошел ему в левую часть головы, фактически пробив ее насквозь. Капер, уперев ногу в грудь еще подрагивающего от проходящих по телу нервных импульсов тела, рванул оружие на себя, выламывая лицевые кости.
Тряпка грузно рухнул на пол, в то время, когда пышущий яростью Тиберос привычным круговым движением кисти стряхнул остатки костей, зубов, крови и мозгов с оружия.
Переступив через труп, он остановился в дверях кантины, засунув оружие в заплечные ножны. Повернувшись на звуки дергающегося трупа, посмотрел на Орру Синг.
— В одном он оказался прав, — заявил Тиберос. — Все, что у него было — мое. Или, скоро таким станет.
— Ты — чудовище, — охотница за головами с нескрываемым презрением на белоснежном лице смачно сплюнула на пол.
— Лучшая моя черта, — осклабился Тиберос. Он ткнул пальцем в труп. — Посмотри на него внимательно. Я прикончил Нима потому что обещал ему это много лет назад. В следующий раз если захочешь вспомнить, что твоя яйцеклетка поспособствовала моему появлению, подумай, что я сделаю с тобой, если еще раз увижу.
— Я запомню, — желчно ответила Синг.
— Лучше запиши, — посоветовал Тиберос, отворачиваясь от женщины, которая вроде бы что-то говорила, будто является ему родней.
Выйдя на улицу, он полной грудью вдохнул прохладу ночного воздуха Лока.
Безвкусный, с примесью пыли, раздражающий…
Поскорей бы в рейд.
— Вижу, семейные разборки прошли по плану, — раздался голосок из проулка.
Тиберос безразлично посмотрел в сторону, откуда донесся звук, став свидетелем того, как из темноты под неяркие
