весёлый и шумный. Он стал суровый и молчаливый. Он был немного беспечен и распахнут, теперь он скован боевой дисциплиной, он был неопытен, но бесстрашен, сейчас он мудр и крепок. Он прошёл огонь и воду и все раскалённые круги блокадного ада. Больше его ничто не устрашит. Он устрашил врага, он лишил его уверенности, он дал первый почувствовать зазнавшемуся врагу, что он погибнет под стенами города, исчезнет бесславно и бесследно.

Вторая боевая весна идёт над Ленинградом. Какие бы трудности она ни несла, она – наша весна, и мы её приветствуем. Она наша – ленинградская, родная, долгожданная, несущая тепло нашим полям и сердцам. Тепло победы мы должны добыть сами. И мы добудем его!

Тихонов Николай. Ленинградский год. Май 1942-1943. Л., 1943. С. 105–115.

Глава пятая. А. А. Жданов: «Когда будет общий штурм?» (май 1943 г.)

«1 Мая. С утра погода холодная, пасмурная, t +5°. По радио передают приказ Верховного Главнокомандующего т. Сталина № 195, – записал блокадный биограф Н. П. Горшков в своем дневнике. – В это время злобный враг уже производит арт. обстрел города крупными снарядами, выпуская снаряда по 3-4. Враг через некоторый промежуток снова возобновляет обстрел. Днем обстрел был несколько раз. На улицах больше народа, чем обычно в будние дни. Жизнь в городе идет обычным порядком: трамваи идут полными, в кино очереди за билетами, радио не умолкает. Передаются „последние известия“, гремит музыка»[741]. Большинство заводов и фабрик города-фронта в этот день не работали, на боевом посту оставались только предприятия пищевой промышленности, электрические и водопроводные станции, учреждения связи и цеха с непрерывным производственным процессом. Выданные накануне первомайского праздника сверх месячной нормы дополнительные продукты питания скрасили праздничный стол ленинградцев. Правда, у большинства из них он получился скромным: детям выдали консервированные фрукты, сладости и грецкие орехи, взрослое население получило дополнительно сухие овощи и грибы, орехи, селедку, муку и манную крупу, поступившие в город-фронт в качестве первомайских подарков со всех концов страны[742]. Находившиеся на привилегированном снабжении партийные и советские работники (начиная с руководящих кадров районного масштаба) получили на свой стол совсем другие продукты – деликатесы. И. Д. Зеленская, перешедшая с апреля 1943 г. с 7-й ГЭС на работу в отдел государственного обеспечения семей военнослужащих при Свердловском райсовете Ленинграда, по этому поводу деликатно размышляла в своем дневнике: «Надо сознаться, ленинградцев балуют после перенесенных испытаний. У меня сегодня две плитки шоколада, полкило хорошего сыра, вино, водка, пиво (эти три пункта – валюта), на ужин были котлеты, каша со шпиком и оладьи со сметаной. Не думаю, чтобы много народу в Союзе так же встречало праздник. Когда подумаешь о нашей потрясенной до основания экономике, о чудовищном уничтожении материальных ценностей, пожираемых ежедневно войной, как ненасытным Молохом, этот шоколад и сыр приобретают совсем особое значение. А я рада еще, что завтра смогу угостить ими Веру Петровну с сестрой. Они, бедняги, живут на свои магазинные карточки более чем скудно»[743]. Стойко пережившая все тяготы и лишения в коллективе 7-й ГЭС в самое трудное время блокады И. Д. Зеленская сохранила свои лучшие человеческие качества и в данном случае поступала, как ей подсказывала совесть.

Начавшийся с утра 1 Мая и продолжавшийся в течение всего дня ожесточенный артиллерийский обстрел города напомнил всем его жителям, что праздновать еще рано. В этот день на улицах, площадях, скверах и парках разорвалось 288 снарядов; 20 человек было убито, 147 ранено. Снаряды попали в здание детского сада на Садовой улице, в колоннаду Казанского собора, в здание филармонии. В результате прямого попадания снаряда в проходивший по Невскому проспекту трамвай погибли почти все его пассажиры. На трамвайной остановке у Гостиного двора во время артиллерийского обстрела пострадали 32 человека. Учительница 367-й школы Московского района О. Л. Волкова была убита разорвавшимся снарядом, когда она вышла из бомбоубежища, чтобы посмотреть, нет ли в школьном дворе кого-либо из опоздавших к обеду ребят[744]. «Какой печальный, печальный день сегодня, – записала 1 мая в своем дневнике Ольга Берггольц. – Утром проснулись от бешеного огня; минуты три постреляет – залпами, подряд, дико, – и бросит. Проходит час тишины – и снова дикий, разбойничий огонь, все гудит и трясется. Опять полчаса тихо – и опять грохот. И бил – по Невскому, нарочно – намеренно по людям. Бил по центру, по углу Садовой и Невского. Очень много там погибло людей сегодня…»[745]

Под устрашающий гул артиллерийской канонады, в которой с нашей стороны активно участвовала 101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада, выпустившая в этот день по противнику свыше тысячи снарядов,[746] днем состоялся первомайский радиомитинг. На нем выступили председатель Исполкома Ленгорсовета П. С. Попков, командующий Ленинградским фронтом генерал-полковник Л. А. Говоров, командующий Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц, представители общественности.

Ожесточенным артиллерийским обстрелам город-фронт подвергался и в последующие дни. 6 мая 1943 г., когда на его улицах и площадях разорвались почти 400 снарядов, была создана Ленинградская городская комиссия во главе с секретарем горкома ВКП(б) А. А. Кузнецовым по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников[747]. В состав Комиссии вошли видные деятели культуры и науки, представители общественных организаций. Собранные этой Комиссией по горячим следам документы и материалы были затем представлены в качестве обвинения на Нюрнбергском процессе. Как документ огромной обличительной силы были показаны страшные кадры хроники, запечатлевшие жертв артиллерийского обстрела 9 мая 1943 г. на Среднем проспекте Васильевского острова – погибшие от разрыва снаряда дети детского сада фабрики им. Урицкого[748]. Как определила Ленинградская городская комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, вражеская артиллерия выпустила в мае 1943 г. по осажденному Ленинграду свыше 6 тыс. снарядов[749].

Непрекращающиеся артиллерийские обстрелы и возобновившиеся воздушные налеты противника на осажденный им город не только вызывали большие жертвы среди мирного населения и держали его в постоянном нервно-психическом напряжении, но и заставляли руководителей обороны Ленинграда предполагать самые различные планы командования группы армий «Север» относительно непокоренного города. Тем более что 10 мая 1943 г. немецкие войска нанесли удар в стык 2-й ударной и 8-й армий, и Ставка Верховного Главнокомандования, предупреждавшая о возможности такого развития событий в апреле 1943 г., теперь сделала вывод, что можно ожидать наступления противника из района Мги в направлении Ладожского озера, на что сразу же обратила внимание командующих войсками Ленинградского и Волховского фронтов.[750] Не ограничившись этим предупреждением, Ставка Верховного Главнокомандования направила своим уполномоченным на Ленинградский фронт генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова, который сразу же по прибытии был принят 14 мая 1943 г. в Смольном членом Военного Совета Ленинградского фронта А. А. Ждановым[751]. Как видно из «Журнала посещений А. А. Жданова», представитель Ставки