Шрифт:
Закладка:
Почему именно он?
Приходилось читать, что Абрам Фёдорович был не столько учёным - сколько организатором науки, а стало быть – имеет вполне определённые организационные способности, очень надеюсь - что незаурядные.
Тот было, поначалу пошёл в глухой отказ:
- Я учёный, товарищ Сталин! Я никогда не руководил наркоматами.
Давая знать, что дискуссия в данном случае неуместна – «яйцеголовых» не переспоришь, усмехаюсь:
- Вам ещё повезло, товарищ Иоффе! Я например - всего лишь недоучившийся семинарист и, никогда ещё не был – ни Председателем Совнаркома, ни Председателем Верховного Совета, ни тем более – Верховным Главнокомандующим…
Голос мой стал несколько угрожающим:
- …Так что не выёживайтесь товарищ академик, а назначьте себе заместителей, начальников главков по направлениям – создав таким образом свою команду, вызовите директоров заводов и приступайте к работе.
Тот видит – деваться некуда, и:
- Я согласен, товарищ Сталин.
Ну, что я говорил?
Умный человек оказался, недаром академик.
Даю первое задание:
- Нам с вами надо к лету, хотя бы вдвое увеличить выпуск продукции для Красной Армии и прежде всего – танковых, авиационных и носимых пехотных радиостанций с кварцевым резонатором. Требуется резко увеличить производство радиолокационных станций – не менее чем в пять раз! А для этого нашему радиопрому, необходимо в первую очередь прекратить выпуск всей гражданской продукции…
Подумав, решил что учить академика нечего – дядька уже взрослый, дееспособный и имеющий голову на плечах:
- …А впрочем, сами решайте - что делать: Вам как Наркому видней. С моей же стороны, Вам будет оказана любая посильная поддержка.
Напоминаю:
- Слышали мой разговор с товарищем Вышинским? Готовьтесь в командировку, собирайте делегацию, готовьте список оборудования и технологий – которые необходимо закупить.
Кроме всего прочего, имелось и ещё одно соображение: как среди советских, так и среди зарубежных учёных - академик Иоффе имел большой авторитет, поэтому заручиться его поддержкой перед ликвидацией Академии наук СССР, было бы не лишним.
С той же целью, я чуток приоткрыл перед ним свои далеко идущие планы:
- В будущем же, Абрам Фёдорович, я вижу ваш наркомат таким же мощным и влиятельным, как положим – Наркомат авиационной промышленности… Не меньше!
Подняв палец вверх:
- И только в ваших силах сделать так, чтоб это «будущее» - настало как можно раньше!
Вижу, от открывающихся перед ним перспектив - у академика буквально в зобу дыханье спёрло и понимаю:
«Всё будет на мази».
К Абраму Фёдоровичу подсел Глеб Максимилианович Кржижановский и, они о чём-то начали очень оживлённо трещать… «Состаканились», стало быть.
«Ну, значит - всё будет на конкретной мази!».
В общем же, как и обещал на Съезде Верховного Совета СССР - поручил правительству скорректировать «планов громадьё» по Третьей пятилетке, добавив к принародно озвученным ещё полный отказ от программы строительства «Большого флота» - который «в реале» произошёл вскоре после начала войны и свёртывание возведение «Линии Молотова» на западной границе – которое тоже будет прекращено после «внезапного и вероломного»:
- Все силы и ресурсы на Восток, товарищи! Впрочем, на эту тему мы с поговорим ещё: как со всеми вами вместе - так и с каждым по отдельности. И причём не раз и даже не два.
Глава 14. «Враг моего врага» или «окончательное применение еврейского вопроса».
Русский философ-эммигрант Иван Солоневич:
«Перед Россией со времен Олега до времен Сталина история непрерывно ставила вопрос: „Быть или не быть?“ „Съедят или не съедят?“. И даже не столько в смысле „национального суверенитета“, сколько в смысле каждой национальной спины: при Кончаках времён Рюриковичей, при Батыях времен Москвы, при Гитлерах времен коммунизма… — дело шло об одном и том же: придет сволочь и заберет в рабство… Тысячелетний „прогресс человечества“ сказался в этом отношении только в вопросах техники: Кончаки налетали на конях, Гитлеры — на самолётах. Морально-политические основы всех этих налетов остались по-прежнему на уровне Кончаков и Батыев…».
Из записи беседы посланника президента США Гарри Гопкинса с Иосифом Сталиным, 31 июля 1941 г.:
«Он сказал мне, что в первую очередь русская армия нуждается в легких зенитных орудиях калибра 20, 25, 37 и 50 мм и что им нужно очень большое количество таких орудий для защиты своих коммуникаций от самолетов-штурмовиков.
Следующая большая его потребность — в алюминии, необходимом для производства самолетов.
В-третьих, необходимы пулеметы калибра приблизительно 12,7 мм и, в-четвертых, винтовки калибра примерно 7,62 мм. Он сказал, что ему нужны тяжелые зенитные орудия для обороны городов».
Оставшееся до обеда время, я молча сидел за столом в президиуме Совнаркома и внимательно слушал – в основном междоусобную грызню наркомов, изредка встревая и для порядка давая «по ушам» особо рьяным спорщикам…
Пока посмотрев на часы, не дал приказ закругляться:
- Ну, всё товарищи: объявляется перерыв на обед, который – дело святое, поэтому не смею вас задерживать. Встретимся перед ужином, на вечерней планёрке, где обсудим с вами итоги дня… Ну, а теперь приятного аппетита.
Обернувшись к сидящему рядом Мехлису:
- А теперь, Лев Захарович, как и условились, приступаем к операции «Дочь еврейского народа».
Тот, по-пионерски шутливо отсалютовав:
- Всегда готов!
Встав, обратился к женщине в зале:
- Товарищ Жемчужина!
Заметно неприязненно, исподлобья посмотрев в мою сторону, та:
- Слушаю, товарищ Сталин…
- Полина Семёновна! Подойдите ко мне, если Вас не затруднит, конечно.
Её не затруднило и вскоре вдова Молотова, оказалась подле нас с Мехлисом.
Женщина типичной еврейской внешности, в строгом костюме и с тремя орденами на груди, источающая аромат дорогого парфюма, с хорошо уложенной причёской и ухоженными руками, на вид возрастом…
«Где-то за тридцать».
Слегка поклонившись, со всей галантной учтивостью – так идущей любому уважающему себя деспоту, говорю:
- Полина Семёновна! Приглашаю Вас отобедать со мной и убедительно прошу не отказывать в столь ничтожной просьбе…
Вижу что боится и оттого колеблется, весело подмигнув и по-гусарски расправив рукой усы:
- Приставать и домогаться не буду – ибо не так давно сочетался законным браком, и… Хм, гкхм… Блюдю супружескую верность. Да к тому же обед будет происходить не «в номерах» - а в людном месте и в присутствии товарища Мехлиса.
Улыбнулась, хотя и несколько криво:
- А я то уж надеялась…
Посмотрев почему-то куда-то влево-вверх, как будто надеясь обнаружить так какие- скрижали от царя Солоомона, та недоверчиво спросила:
- …Всего лишь пообедать?
Как кот перед тем как слопать
