Идеальные люди ничего не ответили, и снова попрятались по палаткам.

Отойдя к самому краю бухты, друзья вновь полезли в море. Вода немного взбодрила прохладой, но никак не утолила жажду.

– Зачем ты их так? Они же теперь не расслабятся.

– Потому что воду зажали, мажоры гребаные. А эти качки вообще мне все настроение испортили, – ответил Монгол.

– Смотри, вон там, кажется, что-то съедобное. – Том выбрался из воды и поспешил к чему-то зеленеющему среди камней у самой кромки прибоя. Это казалась огромная кисть винограда. Виноград был крупный, породистый. Том не видел такого даже на гурзуфском базаре. Рядом с кистью блестела монетка.

– Ого, дойчмарка. – Том подбросил монетку в руке.

– Лучше бы это был стакан воды, – мрачно сказал Монгол, плавая на спине «звездочкой». – Виноград только в море помой. Может, эти граждане заразные какие.

Отдохнув, они снова полезли наверх, под скалой. Этот подъем окончательно выбил их из сил, тем более что за очередным скалистым гребнем вновь открылась такая же унылая и раскаленная на солнце бухта.

– Как будто по кругу ходим, – пробормотал Том.

– Берег нарезан как торт кусками. Водит нас медведь за нос, сволочь! – злился Монгол, отмахиваясь от мелких назойливых мушек. Их налетела откуда-то целая тьма. Они вились столбами над головой, лезли в глаза и рот, мешали дышать.

Тени совсем исчезли, воздух недвижимо стоял над раскаленными камнями. Солнце будто звенело в ушах. Гудела голова, перед глазами плыли красные круги.

– Надо опять купаться. А то помрем тут, на жаре, – пошатываясь, сказал Том, тоскливо глядя на склон, где высоко вверху зеленели деревья.

В изнеможении они спустились к морю, окунулись, укрылись на берегу под чахлым кустиком.

– Зато дождя нет, – мрачно усмехнулся Монгол, достал фляжку, поболтал ее. Воды оставалось пару теплых глотков. Он нехотя спрятал ее назад.

– Смотри, вон бутылка, – вяло сказал он. – По крайней мере здесь кто-то был.

– Она закрыта. Может, ее сюда морем выбросило?

Том нехотя встал, подошел к бутылке, посмотрел на свет.

– Слышь, она вся в тине. А внутри записка!

– Карта с кладом? – оживился Монгол.

– Щас поглядим! – Том с размаху разбил бутылку о камень, развернул большой листок.

– Что там? – Нетерпеливо спросил Монгол.

– «Юрий Куклачев и его кошки. Ялта-1992» – громко прочитал Том.

– А ты сокровищ ждал? – Монгол сплюнул, закрыл глаза.

Как ни странно, эта афиша здорово утешила обоих. Где-то далеко, за горячими камнями и высокими утесами существовал целый мир, где выступал Юрий Куклачев и его кошки. Там точно была вода, а неоспоримое доказательство их существования Том только что держал в руках.

Они давали надежду, что все не зря – нужно было лишь упрямо идти вперед.

Отдохнув, они вновь полезли вверх. Шатаясь, спотыкаясь, перемахнули через очередную скалу-стенку, глянули вниз, и обомлели, не веря глазам. Очередная бухта была гораздо просторнее предыдущих. Внизу, посреди пляжа стояли широкие, уставленные яствами столы. Вокруг столов, прямо на гальке, неторопливо танцевали мужчины в строгих костюмах и женщины в нарядных платьях. Играла музыка, кто-то пел в микрофон. Праздник был в разгаре.

Том не помнил, как спустился. Он обнаружил себя уже совсем рядом с отдыхающими.

– Смотрите, туристы! – радостно засмеялся какой-то мужик. Он был будто окружен красным ореолом раскаленного марева.

– Люди! Дайте воды, – сквозь гул в ушах услышал Том свой хриплый голос.

Веселый мужик, по виду тамада, взял чистый стеклянный стакан, подошел к другому столу, где рядом с высокой вазой, украшенной бананами и виноградом, стояло несколько бутылок минеральной воды. Он открыл бутылку, взял стакан, поднес его к бутылке, перевернул, и начал лить в него воду. Эти незамысловатые действия, судя по тому, сколько ждал Том, длились несколько лет, а может, даже и веков. Веселый человек улыбался и лил, лил в бездонный стакан мурлыкающую, переливающуюся пузырьками, сверкающую на солнце воду. Он лил ее целую вечность, тысячу лет и еще один день.

Том не помнил, как стакан оказался в его руке. Он пил жадно, большими глотками, морщась от пузырьков газа и сочувственно разглядывая Монгола сквозь дно стакана. Ведь тот ждал воды на одну вечность дольше.

– А как отсюда выбраться?

– Идите по этой тропе, наверх метров триста, – сказал тамада. – Там есть пятачок, оттуда в Партенит идет тропа. А дальше дорога, разберетесь.

И они вновь полезли вверх, карабкаясь быстро, неловко, с каким-то злобным остервенением хватаясь руками за все подряд, пока не достигли плоской площадки с двумя тропинками. Тупо глазея по сторонам, они не хотели верить тому, что увидели.

– Слушай, ну как? Это же та полянка, на которую мы с утра спустились! – Монгол развел руками.

– Точно. А вот, внизу, наша первая бухта. Мы по кругу обошли всю голову и поднялись сюда же! – прохрипел Том.

Но печалиться по этому поводу не было сил. Они брели по тропе, стараясь не думать о том, сколько еще до Партенита, пока не вышли на дорогу. Она шла почти ровно по склону горы, прячась среди гранитных утесов, огромных валунов и деревьев. Дорога сделала с ними невероятное. Еще недавно они едва ползли, умирая от жары и усталости. А теперь, немного отдохнув, быстро шагали вперед, смеялись и даже шутили.

– Прямая дорога – это как на диване лежишь, – изрек, наконец, Монгол.

Гора неожиданно быстро кончилась. Быстрый витиеватый спуск, и они вошли в распахнутые ворота санатория. Он оказался огромным и совсем пустым. Время здесь будто застыло, намертво сохранив советский бетонный дух, растворенный в благоухающей южной хвое. Они долго шли через огромный парк с высоченными платанами, прошли белоснежную ротонду, дельфинарий, закрытый магазин с размашистым названием «Изумруд», и, учуяв запах еды, вышли к столовой. На кухне никого не было. Напротив, у стены, стоял целый ряд умывальников. Том, не до конца веря своим глазам, подошел к одному из них, и, как когда-то в прошлой жизни, повернул вентиль крана. Из него потекла вода. Она пузырилась, шипела, и по вкусу ничем не отличалась от газированной.

Они с жадностью хлебали эту воду, заливали ее в себя, будто в бензобаки, умывались, подставляли под краны шеи и головы. Казалось, что здесь, у крана, можно было бы жить до самой старости.

– Вы откуда? Вы откуда?! – рядом закричала здоровенная повариха.

– От медведя, – сказал Монгол. – Где у вас тут выход?

Еще через полчаса блужданий по поселку они сидели на скамейке у панельной пятиэтажки. Здесь, на пятом этаже, жил тот самый, полумифический Индеец. Это был их долгожданный, нелегкий, но вполне заслуженный и неожиданно быстрый финиш. Осталось подняться на пятый этаж, но они не спешили.

– Письмо