Она повернулась и поспешила вниз по проходу, ноги скользили на камнях, разбросанных по полу. Гесса сказала устроить засаду на женщину как можно ближе ко входу. Теперь это казалось очевидным, но Ноне и в голову не приходило ждать где-либо, кроме самой щели, дожидаясь возвращения Йишт на место преступления. Она вернулась назад, снова вскарабкалась вверх, снова извивалась, кралась и, наконец, остановилась в нескольких ярдах от шахты, по которой должен был спуститься ее враг. Она поставила фонарь на землю, прикрыла его, присела на корточки и стала ждать.

Ожидание и естественная темнота вселили в Нону гораздо больше страха, чем усилия Люты с зачарованной тенью в Академии. Йишт пугала Нону так, как никогда не пугал Раймел Таксис, даже когда демоны извивались под его кожей или смотрели на нее из его окровавленного глаза. Раймел убил бы ее с ликованием, со страстью: он бы наслаждался ее смертью. Йишт зарежет ее без раздумий, не больше заботясь о ней, чем мясник заботится о свиньях, перерезая им глотки. Почему-то от этой мысли ей стало еще хуже.

Когда что-то скользнуло и ударилось совсем рядом, Нона чуть не вскрикнула. Она прижалась к стене с пересохшим ртом, сжимая тыкву дрожащей рукой. Слабое свечение освещало круг шахты в потолке, черный конец веревки, подергиваясь, болтался внизу — кто-то, все еще невидимый, спускался вниз.

Нона заставила пальцы, сжимавшие тыкву, разжаться как раз в тот момент, когда в поле зрения появилась пара черных сапог с зажатой между ними веревкой. Одетые в черное ноги. Узкие бедра. Без предупреждения Йишт отпустила веревку и спрыгнула на пол.

Нона погрузилась в это мгновение так же глубоко, как и всегда, замедлив спуск Йишт до ползания. Она швырнула тыкву из темноты туннеля, ее рука так онемела от нервного напряжения, что Нона вообще сомневалась в своей способности ударить Йишт, даже если бы та стояла неподвижно, не говоря уже о том, чтобы ударить ее по лицу во время падения. Тем не менее, когда тыква покидала ее пальцы и уходила из-под контроля, Нона знала, что это был хороший бросок — точно так же, выпуская метательную звезду, она не всегда попадала в цель, но всегда знала, попадет или нет.

Приземляясь, Йишт подняла руку. Она поймала тыкву в футе от своего лица, ее рука двигалась так, чтобы уменьшить удар, как будто знала, что тыква хрупкая и ломать ее опасно. Вторая рука Йишт уже выронила фонарь и теперь достала метательный нож, выпустив его обратно по пути, по которому пришла тыква. Холодный ужас охватил Нону, хотя она и отпрянула в сторону. Как будто Йишт точно знала, что произойдет, и тысячу раз практиковала именно эту ситуацию.

Нона упала влево, ее разум яростно перебирал варианты и находил драгоценные немногие, которые содержали хотя бы проблеск надежды.

Она видит будущее. Она знает, что я собираюсь сделать.

Нона упала на землю и покатилась, уворачиваясь от очередного брошенного кинжала. Она встала, держа в левой руке большой камень, а в правой — несколько мелких. Она бросала камни в самом быстром темпе с одинаковыми интервалами, каждый из них вылетал из метательного захвата, когда наступала его очередь. Она выпустила их в полет — промазал, попал, попал, промазал, — их судьба была известна еще до того, как первый преодолел половину расстояния. Еще один нож скользнул через темноту, и лишь мерцание лезвия выдало его приближение. Нона отбила его камнем.

Первый камень Ноны прошел на расстоянии пальца от тыквы, ударив Йишт в грудь. Лед-женщина уже разжала руку, и тыква с ядом начала падать. Она понимала, что случится, если камень разобьет тыкву, когда та будет у нее в руках.

Второй камень попал в верхушку тыквы и разбив ее, вызвав сдержанный всплеск жидкости. Третий ударил в ладонь Йишт. Четвертый не попал бы в тыкву, если бы она все еще находилась в руке Йишт, но так он угодил точно в центр падающей тыквы — та разлетелась на куски, выплеснув бескостный прямо на грудь женщины.

Растекшееся масло от упавшего фонаря Йишт вспыхнуло, капли жидкости заискрились на маслянистой черноте ее пальто. Нона была далеко не уверена, что хоть что-то из этого проникнет под кожу. Скорее могли бы помочь поднимающиеся пары и брызги, попавшие на ладонь Йишт, когда фляга разбилась вдребезги.

— Нона Грей. — В голосе Йишт не было никаких эмоций. — Ты выбрала одинокое место, чтобы умереть. — Она вытащила тулар из открытых ножен. Клинок напоминал длинный узкий прямоугольник стали, только немного шире к концу, чем у рукояти и кусок у конца скошен, чтобы получился один острый угол, один тупой и другой побольше.

Ноне нужно тянуть время: достаточно долго, чтобы позволить бескостному расправиться с Йишт, но недостаточно, чтобы позволить Йишт расправиться с ней. Она могла остаться на свету и противопоставить свою скорость мечу Йишт и ее неестественной способности точно знать, что любой противник сделает в следующие несколько секунд... или она могла бежать вслепую в темноту.

Она повернулась и побежала. Она достаточно хорошо знала туннель на протяжении следующих пятидесяти ярдов. Она бежала, вытянув руки перед собой, не ровным шагом, но гораздо быстрее, чем ей было удобно бежать в полной темноте.

Звук одетых в сапоги ног, ударявших по камню преследовал ее во мраке. Нона хотела было нырнуть в сторону и пропустить Йишт... но это женщина знала ближайшее будущее и, не исключено, знала, что произойдет, если Нона рванется влево или вправо. Или нет? Быть может ее видение следующих нескольких мгновений было, на самом деле, видением следующих нескольких ярдов вокруг нее в любом направлении? Нона не хотелось этого проверять.

Она миновала боковой туннель. Миновала его или почти достигла его. В любом случае, у нее не было возможности исследовать щель чуть длиннее вытянутой руки, не потратив при этом гораздо больше времени, чем она имела. Йишт сократила разрыв: ее шаги звучали так близко, что взмах тулара мог бы подстричь волосы Ноны.

Черт побери. В ближайшие несколько ярдов туннель может сделать крутой поворот. Нона может растянуться на камне или сломать ногу в расщелине. Йишт неизбежно найдет ее без чувств или раненой и убьет без всякого удовольствия и жалости. Нона резко остановилась, накренившись в сторону. Если ей суждено умереть, она сделает это лицом к лицу с врагом, обнажив клинки.

Йишт быстро приближалась, не сбиваясь с шага. Нона побежала к ней, одной рукой нащупывая стену, другой рассекая темноту дефект-лезвиями.

Нона споткнулась на неровной земле, там, где пол изгибался, превращаясь в стену. Она бросилась вперед, когда Йишт атаковала. Что-то тряхнуло ее руку, металлический скрежет и удар о клинки, эхом отдавшийся в костях до самого плеча. Нона перекатилась и встала, вытягивая руки. Позади нее Йишт выругалась на лед-языке и, спотыкаясь, остановилась.

— Ты отравила меня.

Нона побежала туда, откуда пришла. Шаги Йишт продолжались еще несколько ярдов, затем снова остановились. Она что-то невнятно пробормотала.

На мгновение воцарилось молчание. Звук чего-то падающего на землю.

Нона глубоко вздохнула и позволила напряжению внутри себя развеяться. Она сделала шаг к Йишт. Другой.