Шрифт:
Закладка:
В большинстве своем наследие мультикультурализма, поднявшегося в начале 1990-х годов, к началу 2000-х выглядело вполне благотворным. К тому времени удалось в определенной степени бросить вызов англоцентризму, который был характерен для американских учебников, музеев, фильмов и средств массовой информации. Бои за политкорректность в студенческих городках утихли. В своей реакции на рост иммиграции и мультикультурализма, как и на многие другие тенденции, возникшие в США в конце XX века, большинство американцев демонстрировали более высокую степень принятия и адаптивности, чем в предыдущие годы столетия.
Тем не менее, социальные и экономические лишения, от которых страдают многие цветные люди, в том числе иммигранты, оставались серьезными. В той мере, в какой сторонники мультикультурализма концентрировались на речевых кодексах, учебниках и курсах, как это делали многие, они могли помочь отвлечь внимание общественности от этих более серьезных вопросов социальной и экономической справедливости. Некоторые этнические лидеры продолжали верить, что так оно и есть. Как заявил один из защитников иммигрантов, мультикультурная агитация часто была "пустышкой, противоядием от гнева и возмущения, которые мы с ожесточением подавляем".30
Главными среди этих более серьезных социальных и экономических проблем, как и всегда в американской истории, были разногласия между черными и белыми. Один из видных исследователей расовых отношений, профессор социологии из Гарварда Орландо Паттерсон, был настроен сдержанно оптимистично, написав в 1997 году: "Отношения между простыми афроамериканцами и евроамериканцами сейчас, по сути, самые лучшие, какими они когда-либо были, хотя все еще далеки от идеала".31 Многие другие писатели, особенно в начале и середине 1990-х годов, были настроены более пессимистично, чем в прошлом. Их книги пестрели апокалиптическими названиями: "Американский апартеид", "Трагический провал", "Грядущая расовая война в Америке". Эндрю Хакер, автор одной из таких книг (с показательным названием "Две нации"), в 1992 году пришел к выводу: "Огромная расовая пропасть остается, и мало признаков того, что в наступающем столетии она будет преодолена".32
Паттерсон и другие его единомышленники отмечали несколько обнадеживающих событий. Среди них - рост неуклонно более либеральных расовых взглядов среди белых, по крайней мере, по данным опросов; постоянная поддержка большинством чернокожих интеграции, а не сепаратизма; успешная интеграция вооруженных сил страны; менее стереотипное представление чернокожих в кино, на телевидении и в рекламе. Чернокожие, добавляли они, получают все большее представительство в правительственных бюрократических структурах, полицейских и пожарных службах, а также в профсоюзах.33 В 1994 году афроамериканцы были рады, когда Байрон Де Ла Беквит, давно подозреваемый в убийстве героя борьбы за гражданские права Медгара Эверса в 1963 году, был наконец осужден и приговорен к пожизненному заключению за это убийство.
Большинство чернокожих лидеров также были рады тому, что процедуры позитивных действий - к тому времени они прочно укоренились в крупных корпорациях и университетах - сохранились, и были довольны интеграцией, которая развивалась в армии. Они также приветствовали успехи, которых добивались в местной политике. Хотя у чернокожих по-прежнему было мало шансов быть избранными в Сенат - Кэрол Мозли Браун из Иллинойса стала лишь второй афроамериканкой, которой удалось это сделать (в 1992 году), - они одерживали победы и в других местах.34 В конце 1980-х и 1990-х годов афроамериканские кандидаты побеждали на выборах мэров в преимущественно нечерных городах - Нью-Йорке, Сиэтле, Денвере и Миннеаполисе.35
По сравнению с белыми чернокожие в 1990-е годы также добились обнадеживающих экономических успехов. Благодаря быстрому экономическому прогрессу в конце десятилетия медианный доход домохозяйств чернокожих значительно вырос - с примерно 24 000 долларов (в постоянных долларах 2000 года) в 1990 году до 30 400 долларов в 2000 году, или на 27 процентов. За тот же период медианный доход белых домохозяйств рос медленнее - с 40 100 долларов в 1990 году до 44 200 долларов в 2000 году, или на 10 процентов.36 Медианный денежный доход чернокожих домохозяйств в 2000 году составлял почти 69 процентов от дохода белых домохозяйств в 2000 году, по сравнению с 60 процентами десятью годами ранее. Доход афроамериканских супружеских пар, составлявший 67 процентов от дохода белых пар в 1967 году, к 1995 году вырос до 87 процентов.37 Чернокожие женщины, получившие образование в колледже, добились хороших результатов в трудовой сфере.
За десятилетие бедность среди чернокожих сократилась с 9,8 миллиона человек в 1990 году, что составляло 31,9 процента от общего числа чернокожих, до 7,9 миллиона человек в 2000 году, или 22 процента. Это было потрясающее снижение, наконец-то сократившее процент бедности среди чернокожих, который в период с 1970 по 1990 год колебался между 30,7 и 35,7. Все эти улучшения произошли после 1993 года, после восстановления после рецессии начала 1990-х годов.38 Число чернокожих, проживавших в переполненных нищетой центральных городах, сократилось за десятилетие - с 4,8 миллиона человек в 1990 году до 3,1 миллиона в 2000 году. Это составляло 9 % от общего числа чернокожего населения в 2000 году.39 Значительное число афроамериканцев проживало в расово смешанных районах: В середине 1990-х годов половина всех чернокожих проживала в районах, которые на 50 и более процентов состояли из белых. Все большая расовая интеграция происходила на рабочих местах.40
Оптимисты, наконец, получили удовлетворение от признаков того, что резкий и исторически сильный дуализм "черные против белых" наконец-то стал немного более размытым. Практически все ученые к тому времени согласились с тем, что понятие "раса" - это "социальная конструкция", не имеющая существенного значения с точки зрения генетики, и что старое "правило одной капли", закрепившее расовые категории, не имеет смысла.41 Возможно, более важным фактором, изменившим (хотя и медленно) способы определения людьми своей расы, стало значительное увеличение числа других "цветных людей", в частности латиноамериканцев. Почти половина американцев, заявивших в 2000 году в ходе переписи населения, что они латиноамериканцы, не назвали себя ни "белыми", ни "черными". Вместо этого они ответили, что принадлежат к "какой-то другой расе" или к "двум или более расам". Газета "Нью-Йорк Таймс", отметив в 2003 году очевидное ослабление некогда четко определенных расовых категорий, радостно сообщила: "Проще говоря, большинство латиноамериканцев не видят себя играющими в цветных майках, которые им предоставляются "42.
38. Стат. Abst., 2002, 441. В 1990-е годы уровень бедности среди латиноамериканцев снизился с 28,1
