Это вам не какая-нибудь давно известная связь эроса и танатоса, описанная фрейдистами, тут танатос приобретает четко выраженные государственные, властные формы. Жертва - всегда женщина, которую либо бьют, либо насилуют, либо подвешивают на ближайшем дереве; палач — почти всегда мужчина, облеченный властью. В этом смысле чрезвычайно интересны рассказы анонимного автора, специализирующегося в библиотеке «Пыток и наказаний» на описаниях школьных репрессий — удавливании нерадивых учениц и т. д. Особенно занятно, что все эти казни проходят со строжайшим соблюдением бюрократической процедуры: казнимому приходится долго дожидаться в приемной, заполнять бесчисленные формуляры, причем тетки в белых халатах беспрерывно ворчат, сетуют на нерасторопность жертв и проклинают свою горькую участь. Этот элемент бюрократии, прокрадывающейся и в самые темные и тайные грезы поклонников BDSM, наглядно иллюстрирует одну из главных особенностей советского сознания: чтобы вынести невыносимое, наши люди научились воспринимать его эротически. Это тот соус, под которым можно съесть что угодно. В результате сидение в бесконечной очереди к врачу или жэковскому чиновнику приобретает аппетитные садомазохистские обертоны. Ведь именно в России частного человека мучают жесточе и изобретательней всего — как правило, без всякой внятной цели: только здесь получение ничтожной справки способно растянуться на месяцы, и все это без малейшей государственной необходимости. Все это проникает в сознание — и причудливо преображается в истории о том, как казнь целой семьи (рассказ «Казнь семьи Чуприниных») сопровождается десятками бессмысленных, но живописных дополнительных мучительств и сопрягается с хамством казнящего персонала. Аналогичным хамством сопровождается «Казнь Оли Вьюрковой» — впрочем, перечислять эти рассказы бессмысленно, их несколько десятков, и различаются они разве что авторскими стилистиками. Рассказ «Межшкольный центр» поражает не столько подробным описанием удушения двоечницы на гарроте, сколько столь же детальным изложением предшествующей процедуры.

Весьма эротичен сам по себе феномен русского запретительства — разумеется, не более осмысленного, чем бюрократия. Меня всегда интересовало: чем в действительности руководствуются депутаты Госдумы и иные радетели о духовности, призывая запретить то или иное шоу или репрессировать подростковый журнал? Разумеется, это и пиар, но пиариться можно по-разному, почему же столь предпочтителен репрессивный? Ответ прост: наибольшей популярностью в России пользуются именно те меры, из которых можно вывести репрессии. Бороться с порнографией — или с бескультурными шоу, или с либеральной идеологией — можно двумя путями: либо запрещать, либо развивать альтернативу. Но предложение развивать альтернативу выглядит так же наивно, как попытка отправить садомазохиста в школьный кружок. Именно поэтому в переломные для Отечества минуты государственная дума так любит рассматривать вопросы о «Симпсонах» или «Доме-2».

Во всем этом, наверное, нет ничего дурного — у всякого свои фантазии, и лучше реализовывать их на бумаге или на сетевом форуме, чем в повседневной бытовой практике. Занятно другое — обилие русской тематики и русских авторов в этом жанре. Проще всего — и глупей всего — было бы сказать, что русский характер особенно склонен к самомучительству, что такова особенность и нашей сексуальности, но это было бы непростительной примитивизацией. В действительности перед нами не причина, а следствие нашей истории. Люди, которых слишком долго и бессмысленно мучили, привыкли обыгрывать эту тематику в эротическом ключе, что придает ей не только переносимость, но даже известную пикантность. Секс — та смазка, с помощью которой традиционное русское государственное садо-мазо (за отсутствием любых других практик вроде полюбовной гармонии) переносится несколько легче. В конце концов рассказы пишутся не столько потенциальными палачами, у которых на такие дела не хватает душевной тонкости, сколько потенциальными жертвами, пытающимися хоть таким соусом приправить свою незавидную участь.

Мне возразят, что BDSM-искусство широко распространено во всем мире, что автор наиболее популярных садомазохистских комиксов Дольчетт (Dolcett) — канадец, а знаменитый изготовитель фотоманипуляций Footie Froog — скандинав (правда, сведения, которые сообщают о себе эти персонажи, вряд ли достоверны). Наконец, в Японии существует огромная и славная традиция садомазохистских мультиков и манга, так что упрекать русских в эксклюзивной любви к самомучительству, вероятно, не стоит. Согласен, мы тут не одиноки, но японцы, по крайней мере, давно сделали свою тягу к самоуничтожению объектом пристального внимания, харакири там — давно отрефлексированная составляющая самурайской культуры, а среди чиновничества и менеджмента господствует настоящий культ самоубийства (увы, совершенно неизвестный их российским коллегам: кто тут повесится после обвинения в коррупции?). Вероятно, пора и россиянам задуматься, откуда в них эта тяга к репрессивному сексу и желание предаться запретительству на любом поле, эти поиски врага, русофоба, соблазнителя и отравителя, эта вечная убежденность, что их насилует весь остальной мир, и страстное желание однажды изнасиловать его так, чтобы мало не показалось. Думается, внятный психоанализ способен справиться и с этим комплексом, ибо некрофилия есть прежде всего показатель слабости. Мертвого не надо уговаривать и ублажать, и вообще с ним легче. Как и со стабилизированным обществом, в котором мы все жили до 24 февраля 2022 года, то есть до момента, когда оно пошло вразнос.

Идеология этой садомазохистской секты, которая крепко вцепилась в Россию и не отдает, довольно проста: наиболее убедительно она изложена в фильме Паскаля Ложье «Мученицы» («Les Martyrs», 2008), авангардном триллере, где в центре сюжета — секта под руководством загадочной и ужасной Мадам. Эта секта пытает молоденьких девушек (самых витальных и выносливых), чтобы под воздействием физической боли им стало доступно некое тайное знание. Когда одна героиня, с которой почти полностью сорвали кожу, открывает Мадам тайну загробной жизни, Мадам немедленно стреляется, унося откровение с собой. Поистине, прав был великий сексолог Лев Щеглов: главная цель всякого маньяка — самоуничтожение.

Примерно такая секта и управляет Россией, отрабатывая из века в век свои мрачные ритуалы и навязывая населению страны свой обскурантизм, садизм и культ запрета. Владимир Путин пребывает у власти в России почти 24 года и подсел на иглу мучительства чрезвычайно прочно: без очередного пароксизма мучительства у него начинается ломка. Чтобы удерживать население в подчинении, придуман кровавый культ Родины-матери, непрерывно требующей жертв: с точки зрения этой матери, живой сын несовершенен, а мертвый идеален, ибо уже отдал все, что у него есть. Никакого развития, кроме экспансии садизма, эта секта государству не сулит, а любая революция довольно скоро приводит лишь к новым закрепощениям с еще более масштабным и кровавым государственным насилием. За один только 2023 год в России было возбуждено около 4000 уголовных дел по обвинениям в фейках об армии, в распространении экстремистских материалов, в работе на ВСУ и пр. В лице России украинскому государству противостоят жрецы