Шрифт:
Закладка:
Нас посадили в сцепленные одну за другой коробочки на колесах, стоявших на очень узких рельсах, вроде старинных поездов. Тащила коробочки отдельная машина, соединенная с подвешенным высоко над головой проводом. Весь этот поезд поехал, и вскоре мы оказались в огромной черной пещере. Там было очень темно, поскольку изредка подвешенные к потолку лампы почти ничего не освещали. Фонари, что были у нас на головах, тоже оказались слабыми – можно было ясно разглядеть разве что лицо соседа напротив. Там дул очень сильный ветер, прямо свистел в ушах. Анна завизжала; но она всегда визжит.
– Дети, сейчас мы спускаемся в шахту, – объявил учитель.
Мы ехали еще долго, но в конце концов поезд остановился, и мы вышли из довольно широкого туннеля в совсем узенький боковой лаз, такой низкий, что, если бы не шлем, я насажал бы кучу шишек на голове. Фонари на шлемах светили, конечно, но все равно разглядеть толком ничего было нельзя. Анна и еще несколько девчонок стали кричать, что им страшно.
Но шли мы недолго, и скоро перед нами открылся довольно просторный зал. Потолок здесь поддерживало множество колонн. А на той стороне зала мелькало множество пятен света, испускаемого такими же фонариками, как наши. Подойдя ближе, я увидел, что там работало множество людей. Часть из них сверлила стену какими-то тяжелыми штуками с длинными сверлами. Учитель сказал, что они называются «отбойные молотки». Смешно! А другие большими металлическими лопатами насыпали какие-то черные куски в вагончики вроде тех, на которых мы приехали, только с высокими бортами, и еще в кожаные мешки. Вокруг них клубилась пыль, временами загораживавшая фигуры, и в ней были видны только пятна и лучи света.
– Дети, мы с вами сейчас находимся в так называемой рудной зоне. Вы видите, как в те старые времена люди работали в шахтах.
Несколько шахтеров направились в нашу сторону. Я знал, что это всего лишь голограммы, и не пошевелился. Двое из них прошли прямо сквозь меня, так что я смог хорошенько разглядеть их – и обалдел.
– Разве в Китае нанимали чернокожих для работы в шахтах?
– Чтобы получить ответ на этот вопрос, – сказал учитель, – нужно на деле испытать, что за воздух в рудной зоне. Учтите, это будет нелегко, так что сначала наденьте дыхательные маски, которые лежат у вас в сумках.
Мы надели маски, и учитель продолжил:
– Не забывайте, что это будет не голографическая проекция, а полная реальность.
В нашу сторону поплыло густое черное облако. В свете наших фонарей было видно, что оно состоит из крошечных сверкающих частиц. Тут Анна снова завизжала, на этот раз за нею завопили и другие девочки, а потом и кто-то из мальчиков! Облако рассеялось, и я повернулся к ним, хотел посмеяться над ними, но тоже ахнул – все были черными с ног до головы; белыми остались только лица, которые были укрыты масками. Тут раздался еще один крик, и у меня волосы встали дыбом – это был голос учителя:
– Сея! Боже мой, ты не надел маску!
Сея действительно не надел маску, и лицо у него было таким же черным, как у голографических изображений шахтеров.
– Вы на уроках много раз повторяли, что история нужна для того, чтобы понять и почувствовать, как жили люди прошлого. И я захотел по-настоящему почувствовать! – оправдывался он, сверкая зубами, которые на черном лице казались ослепительно белыми.
Где-то неподалеку взвыла сирена, и уже через минуту перед нами, грубо разрушив иллюзию прошлого, беззвучно остановилась каплевидная летающая машина. Оттуда поспешно выбрались два врача. За это время вентиляция полностью устранила настоящую угольную пыль, и в просторном зале клубились только голографические изображения ее облаков, так что белоснежные халаты врачей нисколько не испачкались. Они сразу подхватили Сею и понесли в машину.
– Мальчик, – сказал один из них, глядя ему прямо в глаза. – Твои легкие серьезно повреждены. Тебе придется не меньше недели пролежать в больнице. Твоих родителей мы предупредим.
– Погодите! – выкрикнул Сея, взмахнув дыхательной маской, которую так и держал в руке. – Неужели сто лет назад все шахтеры носили вот такие штуки?
– Закрой рот и отправляйся в больницу! – сердито перебил его учитель. – Ты очень дурно поступил!
– Но мы ведь точно такие же люди, как и наши предки. Почему же…
Сею запихнули в машину, не дав договорить.
– В нашем музее еще не было ничего подобного, – возмущенно сказал один из врачей и добавил, указав пальцем на учителя: – Вам придется за это ответить!
С этими словами он тоже влез в машину; она оторвалась от земли и упорхнула так же беззвучно, как и появилась.
– Продолжим экскурсию, – сказал расстроенный учитель. – Любая работа в шахте была связана с постоянной опасностью и требовала большого расхода физической энергии тела. Взять хотя бы эти металлические подпорки – они называются «крепь». После того как полезные ископаемые в этой области заканчивались, их обязательно полагалось убирать. Этот процесс назывался «разборка крепи».
Мы увидели рабочего с большим молотком. Он вышиб железную шпильку, и подпорка сложилась вдвое. Я и еще один мальчик попытались поднять другую опору, которая лежала на земле, но она оказалась ужасно тяжелой.
– Разбирать крепь было очень опасно, потому что земля над головой могла в любой момент обрушиться…
Над головами у нас что-то затрещало, я поднял голову и увидел в свете наших фонариков, что там, откуда только что убрали подпорку, появилась трещина. И не успел я податься в сторону, как она резко увеличилась, прямо сквозь меня с громким треском упал большой кусок голографического камня. Все вокруг заволокла пыль.
– То, что вы сейчас видели, так и называется: «обрушение», – прозвучал рядом со мною голос учителя. – Будьте внимательны. Опасные камни падают не только сверху.
Не успел он договорить, как большой кусок каменной стены совсем рядом с нами накренился, отлетел вперед со своего места, как будто его толкнула сзади гигантская рука, и тут же рассыпался на много больших и маленьких обломков. На нас с грохотом и скрежетом обрушились голографические камни, а фонари вдруг погасли. Сквозь темноту и визг девчонок я снова услышал голос учителя:
– Это был прорыв метана. Метан – газ, который скапливается в угольных пластах и доходит до большого давления. Мы сейчас видели, что бывало, если эти каменные стены не могли выдержать такое давление и обваливались в проход.
Фонари снова включились, и все мы вздохнули с облегчением. Но тут я услышал другие странные звуки: то четкие и отрывистые, словно стук копыт бегущих лошадей, то протяжные и неразборчивые, как шепот великана.
– Смотрите, дети! А вот это уже прорыв воды.
Только
