диетсестру и всех бухгалтеров. Говорят, они все были причастны к воровству продуктов. Нормальные продукты просто не завозили, только проводили по документам. Точнее завозили, но только для начальников и поваров, они-то питались прекрасно. И все это знали, но молчали. Сёстры, кто успел, забрали свои продовольственные аттестаты, получили по ним карточки и на дежурство приносили еду из дома. Остальным аттестаты не отдали, они перебивались как могли. А перед ужином привезли варёную колбасу, хлеб, сливочное масло и свежие овощи и был праздник живота. И у раненых, и у персонала. А ночью привезли мясо и утренняя каша была с мясом. Но Серафиме её не дали, мол, дежурство уже закончилось. Зато в сухой паёк выдали полкило колбасы. Колбасу хранить негде, так что она её всю, в два приёма, съела.

Пока она всё это, с перерывами, рассказывала, они успели выпить чаю, попариться, помыться, ещё раз попить чаю и одеться.

Когда они вышли, Семёныча в коридоре не было. Сергей Петрович поинтересовался у сидящей около входа женщины, где он.

– Где-то здесь, сейчас подойдёт. Ему что-то передать? Давайте, я отдам.

– Спасибо, я подожду его… – Сергей Петрович оглянулся по сторонам, в коридоре сидеть было не на чем, – …в номере.

Ну как хотите, – женщина даже не пыталась скрыть разочарование.

Вернувшись в 3-й номер, Сергей Петрович оставил дверь открытой и сел на ближайший стул, Серафима устроилась на лавке под вешалкой для одежды. Семёныч появился минуты через три. Сергей Петрович сразу отдал ему деньги и спросил, не могут ли они подойти в воскресенье в то же время?

– Конечно приходите, всё будет готово.

По дороге к служебной столовой Сергей Петрович спросил у Серафимы:

– Может, возьмёшь сухой паёк на завтра?

– Нет, посмотрю, что в госпитале изменится.

– А послезавтра что будешь есть?

В столовой Сергей Петрович предупредил подавальщицу, что возьмёт завтрашнее довольствие товарища Есиной, но не сейчас, а завтра вечером. Товарищ Есина это подтвердила (пришлось показать удостоверение).

Дома Серафима занялась какими-то хозяйственными делами, а Сергей Петрович просто сидел и радовался тому, что в квартире есть кто-то ещё. Позже, когда легли спать, Серафима его удивила, даже не попытавшись пристать. Но ночью он проснулся не как обычно, от необходимости посетить туалет, а от сильнейшей эрекции. И оказалось, что эта эрекция не самопроизвольная, а вызвана активными действиями Серафимы, тут же его и оседлавшей. Когда всё кончилось, Сима прижалась к нему и сказала:

– А мне приснился Лёня. Он погрозил мне пальцем и сказал: «Не отлынивай от обязанностей». И я тут же проснулась, но так захотелось, просто скрутило всё внутри. Я попыталась бороться, но почти сразу не выдержала. А как у тебя начало подниматься, сразу такое тепло по телу… Может, я сумасшедшая?

– Сумасшедшая вряд ли, а вот хороший психотерапевт тебе явно нужен. Только где его возьмёшь-то, хорошего… Ладно, давай спать.

Следующие 4 дня прошли без происшествий. По нечётным числам Сима дежурила, по чётным они ходили в баню. Во вторник после обеда Сергей Петрович зашёл к Жаткину и сказал, что, по всей вероятности, завтра закончит с мемуарами и в четверг надо будет определяться в госпиталь. А уходя из бани, предупредил Семёныча, что, судя по всему, в ближайшее время он здесь не появится.

В среду, часов в 10 утра, Жаткин вызвал Сергея Петровича к себе.

– Здравствуйте, садитесь. Как Ваше здоровье?

– Спасибо, всё нормально.

– Это хорошо. Вам присвоено очередное звание лейтенант госбезопасности.

– Служу Советскому Союзу.

– Внедряться в госпиталь Вы будете в звании военврача третьего ранга, знаки на петлицах одинаковые, только петлицы разные. Форму с новыми петлицами и соответствующие ей документы Вам выдадут сегодня после обеда. Никуда ходить не надо, всё принесут сюда. Звание лейтенанта госбезопасности за Вами сохраняется, так что форму оставьте, только ромбы приколите, их можно купить в Военторге. Как получите форму врача, переоденьтесь в неё и сходите в штаб Московской госпитальной базы, товарищ Крымов Вас проводит. Начальнику госпиталя и госпитальному особисту Вы передадите приказы, запрещающие задавать вопросы о Вашем прошлом, период нахождения в резерве штаба госпитальной базы под него подпадает, но, на всякий случай, осмотритесь, что там где. Дальше. Перед тем, как уйти в госпиталь, Вам надо сжечь все Ваши черновики. Командование решило, что будет нехорошо, если из всех окон будут торчать печные трубы и из них будет валить дым. Поэтому печи для сжигания секретных материалов поставили по одной на этаж. Вам выделено время завтра с одиннадцати ноль-ноль до двенадцать ноль-ноль. Так что в госпиталь Вы завтра не попадёте. Поэтому и предписание Вам выпишут послезавтрашним числом. Пока идите работайте, форму и прочее доставят сразу в Вашу комнату.

Сергей Петрович вернулся в комнату своей группы и продолжил борьбу с опечатками. Около часа дня они с Люсей сходили пообедали (в столовой к ним присоединился Крымов), а вскоре после 14:00 раздался стук в дверь. Это пришёл специалист по «легализации». Он принёс 2 туго набитых вещмешка с полным комплектом летней формы. Выложив всё на стол, бумаги с которого были сразу же перемещены в сейф, он предложил Сергею Петровичу расписаться в получении. С сомнением осмотрев кирзовые сапоги, он спросил:

– А яловых нет?

– У нас всё есть. Но всем призванным врачам сейчас выдают кирзовые.

Сергей Петрович посмотрел на Крымова.

– Думаю, что яловые не будут противоречить легенде, но это надо согласовывать с командованием. Пока берите эти, если разрешат, будете ходить в своих.

Сергей Петрович взялся за ручку.

– А если не подойдёт размер?

– Не подойдёт – заменим. Но должно подойти, мы выяснили Ваши размеры на вещевом складе наркомата. Распишитесь, а потом всё померьте, я подожду.

Поставив подпись в нужных местах, Сергей Петрович взял гимнастёрку и галифе и пошёл за шкаф мерить, решив, что если они подойдут, то подойдёт и нижнее бельё. Переодевшись, он вышел из-за шкафа, сел на стул и, повозившись с портянками, натянул сапоги. Оказалось, что всё подошло по размеру.

– Я же говорил. Теперь надо Вас сфотографировать на документы.

– Подождите. Что же он как арестант, без пояса, – Крымов протянул Сергею Петровичу портупею с уже надетой на неё кобурой.

Одев портупею (кобура оказалась слева-спереди) и расправив складки гимнастёрки, Сергей Петрович сходил за шкаф и переложил пистолет из наплечной кобуры в эту. Заодно он взял и свои документы сотрудника НКВД, засунув их в левый карман гимнастёрки.

– Вот теперь можно и фотографировать.

Специалист по легализации достал из вещмешка фотоаппарат и посадил Сергея Петровича к шкафу, на котором уже успел закрепить белое