Это была проблема, которая преследовала нас с тех пор, как Лайонел создал «Кабальных людей», и мы были далеки к ее решению. Некоторые из них были убиты в бою, но их все еще оставалось слишком много, чтобы можно было легко подобраться к нему.

— Мы можем продолжать работать над идеями, чтобы разделить их и уничтожить, но если мы не сможем уравнять шансы и разгромить его армии, то нам просто придется нанести им удар в лоб. Если мне придется прорваться через каждого из них, чтобы оторвать голову этого ублюдка от его шеи, я сделаю это с радостью, — сказала я, мысль об этом, заставила мой пульс участиться, обо всем этом кровопролитии. Я обменялась горячим взглядом с Дариусом, когда мы оба потерялись в этой мысли.

— Это проблема, — решительно сказал Орион.

Я огляделась и увидела, что он указывает на нас двоих, его брови нахмурены от беспокойства.

— Это немного тревожит, — согласился Ксавьер, и я взглянула на сестру, обнаружив, что она тоже наблюдает за нами. На самом деле все они смотрели то на меня, то на Дариуса, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что это была дискуссия, которая до этого момента велась за нашей спиной.

— Выкладывайте, — потребовала я.

— Ну, Тор, ты, должно быть, заметила, кем вы с Дариусом становитесь, когда дело доходит до убийства, с тех пор, как вернулись из-за Завесы, — сказала Дарси. — Это не совсем рационально. И вы оба очень возбуждены и кровожадны, а мы просто обеспокоены тем, что…

— Это цена, — сказала я, зная, что это так, даже если до сих пор я не признавала этого так откровенно. — Когда я использовала эфир, чтобы пересечь границу и выкрасть его из лап смерти, я знала, что это будет стоить дорого. В отличие от дурацких сделок, которые звезды заключают с Фейри, эфир берет плату только с Фейри, которые им владеют, поэтому я знала, что не подвергаю никого из вас риску причинения вреда. Единственный способ избежать личных затрат — это принести жертву, но я с радостью взяла на себя эту цену, и это был единственный возможный способ добиться того, что я сделала. Стоимость не уточняется, но мы почти уверены, что она каким-то образом объясняется этой кровожадностью. Пожалуй, мне самой нужно пойти к Паромщику и потребовать на него точного ответа…

Эта идея никого не устраивала, но не похоже, что я смогу найти ответ где-нибудь еще.

— Тогда все. Мы пойдем к Паромщику, — согласился Дариус.

— Я продолжу собирать информацию и последние отчеты, чтобы мы могли нанести удар по Центрам Туманной Инквизиции, и ни один из них не сможет скрыться, — поклялась Джеральдин.

— Как обстоят дела с Камнями Гильдии? — Калеб переводил взгляд с Ориона на Дарси.

— Юджин Диппер присылал нам книги всякий раз, когда обнаруживал что-нибудь полезное, — сказал Орион.

— И он что-нибудь нашел? — Калеб с надеждой настаивал.

— Нет, пустяки — проворчал Орион.

— Это не пустяки, — ободряюще сказала Дарси. — Есть подсказки. Вещи, которые ведут нас к другой книге, затем к другой. В конце концов мы найдем подходящую.

— Или знания затерялись со временем, и нам всем конец, — вздохнул Калеб.

— Мы найдем ответ, — прорычала Дарси, его брови изогнулись, а голова наклонилась.

— Хорошо, я доверяю тебе, — сказал он.

Я смотрела на Дарси, пока продолжались дискуссии, планы и судьба формировалась прямо перед нами, в то время как все, что мы могли сделать, это надеяться, что решения, которые мы принимали, были правильными, действия, на которые, мы надеемся, спасут людей за этим столом и все те, кто последовал за нами, выживут в этой войне и будут упиваться победой.

Но когда я молча взяла руку моего близнеца под столом, где никто не мог видеть, я не могла не подумать о том, что всего этого, каждого кусочка, независимо от того, насколько хорошо он продуман или спланирован, может быть недостаточно.

ГЛАВА 41

— Ваши перепела, миледи, — выдохнула Джеральдин, когда я держала ее за руку, притягивая ее ближе к Теневому Зверю на Воющем Лугу.

— Доверься мне, — призвала я. — Я бы не стала подвергать тебя какой-либо опасности. Шэдоу был таким же пленником, как и я. Я не хочу, чтобы ты его боялась.

— Шэдоу? Так ты так решила его назвать, дорогая Дарси? — спросила она, взглянув на меня со страхом в глазах, и я кивнула. Джеральдин Грас ничего не боялась, и я ненавидела то, что отчасти была ответственен за ужас, который я видела в ней из-за зверя. Я должна была все исправить. — Такое удачное прозвище для зверя тени, но не приходило ли вам в голову спросить его настоящее имя?

— Спросить его? — Я нахмурилась.

Она откашлялась, придвинулась немного ближе к зверю, и он наклонил голову, глядя на нее прикрытыми глазами, выглядя так, как будто он очень хотел вздремнуть. Он возвышался над нами, его длинный серый мех развевался на ветру и превращался в тень по самым краям.

— Такие существа, как это, волшебные существа… у них часто есть то, что бродячий гусь мог бы назвать звездным именем. — Джеральдин немного выпрямилась, словно собирая в себе смелость, а затем положила ладонь на нос Шэдоу. — Эгг-ног в четверг в июне, — прохрипела она, закрыв глаза, а затем приоткрыв их, чтобы взглянуть на Чудовище.

Шэдоу хмыкнул, уткнувшись носом в ее ладонь, а затем облизал пальцы, словно ища лакомства. У него был ненасытный аппетит, и Леон Найт взялся за организацию его питания, так как в его семье была маленькая гончая-призрак по кличке Барвинок, за которой он присматривал, и которая любила такую же еду. Синее, похожее на собаку животное, очень привередливо относилось к тому, с кем она проводила время, но ей очень понравился Шэдоу, они оба часто вместе бродили по кампусу.

— Вот, видишь, — сказала я взволнованно. — Ты ему нравишься.

Джеральдин полностью открыла глаза, ее рука скользнула немного выше, чтобы пощекотать пространство между его глазами.

— Аллигаторы танцуют на рассвете… Думаю, ты права!

Шэдоу наклонил голову, чтобы получить еще больше ласки, и Джеральдин почесала ему уши, подходя ближе, когда Чудовище радостно заворчало.

— Так как же мне узнать его звездное имя? — спросила я, присоединяясь к ней и почесывая ему уши. Он был настолько большим, что ему все равно понадобились мы обе, чтобы хорошо с этим справиться.

— Вы должны спросить! — взволнованно воскликнула она. — Все дело в том,