— Мне повезло больше всех: окончание срока службы на фронте почти совпало с окончанием срока пребывания в армии вообще. Здесь, на выставке, дослуживаю последние денечки. Что дальше? Попытаюсь поступить в школу бизнеса. Военная карьера меня не прельщает...

Таков американский павильон, его экспонаты и его люди.

Но все это, как говорится по-ученому, следствие объективных факторов: каков человек, таков и его мир, и тут уж ничего не попишешь. И как ни старались лучшие специалисты по рекламе так называемого западного образа жизни, например английские, приукрасить свой духовный товар, он не вызывает у зрителей большого энтузиазма. Я уже не говорю о вечно пустующем греческом павильоне, где злой иронией звучит выставленная напоказ цитата из Платона: «О, сколь приятным может стать человек, когда он умеет быть самим собой!»

А вот у дверей павильонов Советского Союза, Чехословакии, Кубы — постоянная очередь. Людей тянет сюда, словно магнитом. Они хотят взглянуть в глаза Новому Миру. И хотя в нашем павильоне, — может быть, по старинке, — больше внимания уделяется науке, технике, производству, чем частной жизни наших людей, которая, конечно, куда интереснее, чем жизнь людей капиталистического мира, замыкающихся в скорлупе своего дома, — посетители с величайшим любопытством набрасываются на все десять тысяч показанных нами экспонатов.

Но мне сегодня хочется поговорить не столько о тех противопоставлениях и сравнениях, которые вызывает у зрителя этот всесветный смотр, сколько о другом, — о том, что будит у вдумчивого посетителя мысли о больших, нерешенных еще проблемах современного общества.

Устроители выставки знали, понимали, предчувствовали: когда миллионы людей, вступив на острова Нотр-Дам и Святой Елены, начнут бродить среди павильонов, где лицом к лицу встанут два мира, у них возникнут глубокие и, может быть, тревожные для тех, кто вложил в эту затею многие сотни миллионов долларов, раздумья о путях общественного развития.

И вот были придуманы некоторые хитрости, призванные если не развеять эти раздумья о выборе правильного пути для человечества, то хотя бы направить их по наименее опасному пути. Так родилось несколько главных уловок, которые, словно хорошо скрытые пружины, если не прощупываются, то чувствуются под яркой, отлично отлакированной внешностью выставки.

Во-первых, было решено не уходить от острых вопросов современности, а ставить их первыми, пока такие вопросы не поставил зритель. И ставить ловко.

Вот вы входите в огромный павильон «Человек и его творчество». Вас встречает тревожный плакат: «Не уподобляемся ли мы неловкому ученику колдуна, который выпустил злого духа из бутылки?»

Перед вами проходит великолепно, образно показанный путь научно-технического прогресса — от первого водяного колеса до невероятно сложного, полностью автоматизированного агрегата с двадцатью инструментальными головками, который, повинуясь электронно-счетной машине, сам, без участия рук человека, изготовит любой сложнейший предмет с точностью до одной тысячной дюйма. Но... почему же этот прогресс не устранил бедности людей? Почему до сих пор большая часть человечества голодает и живет в нищете?

И, опережая раздумья зрителя, организаторы выставки подбрасывают ему хитро подогнанный ответ: «Есть люди богатые и есть люди бедные. Богатые имеют машины, а бедные их не имеют. Нищета порождает нищету, а богатство порождает богатство. Человек создал мир, в котором есть и богатые и бедные. Человек выбирает свои экономические цели, используя право голосования (!) и деньги (!). Как мы используем нашу мощь, — это зависит от нас самих».

Обратите внимание, как ловко балансируют философы этой выставки — а речь идет именно о ее философии! — на грани острых социальных проблем. Они не отрицают кричащих противоречий классового общества. Но тут же все сводится к некоему абстрактному «человеку», который сам в ответе за все свои беды. Они не отрицают, что в условиях этого общества, вопреки техническому прогрессу, «бедным людям» не стало жить легче. Но они исключают путь борьбы этих «бедных людей» за свои права.

«В мире есть около двух миллиардов людей всех возрастов, которые неграмотны и не обладают никакой квалификацией, — возвещает плакат, висящий рядом с потрясающим конвейером, на котором, опять-таки без прикосновения человеческой руки, происходит сборка цветных телевизоров. — В развивающихся странах не может быть достигнут подлинный прогресс, пока эта решающая проблема не будет урегулирована путем... образования и производственного обучения».

Видите, как все просто? Зачем бороться против неоколониализма? Возьмите в руки тетрадочку, карандашик и начните учиться грамоте. Вот и все! А пока что полюбуйтесь ну хотя бы на «постоялый двор Ямайки», — не правда ли, очаровательный павильон? И какой здесь чудесный ром! Этот «постоялый двор» заставляет канадца лишь мечтать о поездке в столь идиллическую солнечную страну, забыв о том, к примеру, что ямайский боксит, переработанный канадским электричеством в алюминий, приносит баснословные прибыли американским монополиям за счет Ямайки и Канады.

Во-вторых, было решено хитро использовать весьма популярную среди людей мысль о международном сотрудничестве.

В самом центре выставки стоит сверкающий алюминием и сталью причудливый павильон «Европейского экономического сообщества». Европа отсюда далеко, и потому организаторы этого павильона пошли на риск элементарного шулерства: труды людей, раскалывающих европейский континент, выданы за усилия по его объединению, полу-Европа выдает себя за всю Европу... «Шесть стран решили заложить фундамент самого тесного союза европейских народов», — гласит подпись под картой обрубленной полу-Европы.

Полюбуйтесь. У входа шесть огромных панно: философы — от Гераклита до Маркса; ученые — от Аристотеля до Жолио-Кюри; светила медицины — от Гиппократа до Павлова; писатели — от Гомера до Пушкина, Толстого и Достоевского; композиторы — от Баха до Мусоргского, ваятели и живописцы — от Фидия до Микеланджело и от Леонардо да Винчи до Сезанна. Глядите, господа, как богато «Европейское экономическое сообщество» талантами!

А под стеклом — документы о расколе Европы, жульнически преподнесенные, как хартия единения европейского континента: Римский договор о создании экономического сообщества шести западноевропейских государств, договор о создании «Европейского сообщества по углю и стали», договор о создании «Евратома».

И еще лозунги: «Никогда больше не должно быть войны!», «Жить вместе в мире!». Поглядит на них иной несведущий гость и умилится: какая же это миролюбивая затея. Ведь ему, за дальностью расстояния и лживостью газет, и невдомек, что создатели полу-Европы раскололи континент отнюдь не ради укрепления мира, а в значительной мере ради того, чтобы воскресить на новой основе старый план противопоставления империалистического запада европейского континента социалистическому востоку, и уж во всяком случае многим посетителям павильона невдомек, что с планом этим носился еще Гитлер, тоже выдававший себя за «объединителя Европы», — об этом, конечно, в экспозиции — ни полслова.

В-третьих, было решено обратить