М.М. Щербатов считался при дворе Екатерины Великой одним из образованнейших людей, получивших разностороннее воспитание и обучение. Князь свободно владел французским, английским и итальянским языками, прекрасно разбирался в вопросах международной политики, экономики и финансов. Он всегда мог поддержать с учеными научную беседу, касающуюся проблем биологии и медицины. Придворный императрицы Екатерины II считался серьезным энциклопедистом, способным ответить на многие вопросы. Императрица с огромным уважением относилась к князю, поддерживала все его гуманитарные деяния и даже открыла ему свободный доступ к особому архиву Петра Великого, поручила Щербатову привести в должный порядок бумаги императора. Екатерина Алексеевна щедро субсидировала издание многотомной «Истории России», но при этом считала, что этот труд князя М.М. Щербатова «довольно скучен и тяжеловат».

По достижению двадцатитрехлетнего возраста князя Михаила Михайловича Щербатова приняли в Семеновский полк, в котором он прослужил всего шесть лет и вышел в отставку в 1762 г. в чине капитана.

В 1759 г. князь публикует свою первую научную статью «О надобностях и пользе градских законов», позволившую ее автору в 1766 г. стать депутатом Комиссии о сочинении проекта нового уложения и выступить тогда сторонником сословной монархии.

Он удачно женился на своей дальней родственнице, кузине, княжне Наталье Щербатовой и поселился в приобретенном усадебном доме на набережной Мойки. Шли годы, в доме один за другим появилось десятеро детей. Любимым местом в особняке для князя являлась его прекрасная библиотека, на полках которой хранились редкие по подбору экземпляры книг – более 15 000 томов. Позже это уникальное собрание печатных раритетов приобрела у наследников князя Екатерина II и передала библиотеку М.М. Щербатова в Эрмитаж.

Придворная карьера князя Михаила Михайловича складывалась довольно благополучно. Указом императрицы он в 1778 г. возглавляет Камер-коллегию, а через год становится сенатором. История оставила нам подтверждение того, что князь по-хозяйски содержал свое усадебное владение на левом берегу реки Мьи. Сразу же после оформления купчей на дом и участок генерал-аншефа графа П.И. Панина столичные жители, читающие газету «Санкт-Петербургские ведомости», могли познакомиться с опубликованным в ней объявлением: «На Мойке, против Новой Голландии, в доме геральдмейстера двора Ея Императорского Величества камер-юнкера князя Михаила Михайловича Щербатова отдаются внаем погреба для поставки вин».

Воспитанный в Москве, князь Михаил Михайлович Щербатов так же, как и его предшественник по владению огромным участком на набережной реки Мойки генерал граф П.И. Панин, проживая в новой столице, продолжал ощущать себя коренным москвичом, причем с возрастом ностальгия по «малой родине» возрастала. Вероятно, это в немалой степени послужило поводом к переезду семейства процветающего придворного в златоглавую Москву. В 1780 г. князь М.М. Щербатов уезжает из Санкт-Петербурга, а в марте 1781 г. сдает свой особняк на Мойке английскому посланнику лорду Джеймсу Гаррису В арендном договоре указывалась не только арендная плата (1200 рублей в год), но и всякие мелочи, обязывающие арендатора «…починить и поправить шелковые штофные и полуштофные обои, что в большой комнате, за свой счет».

Лорд Джемс Гаррис, служивший до приезда в русскую столицу британским посланником в Берлине, являлся опытным дипломатом и был направлен в Россию со специальным заданием. Дело в том, что в 1775 г. колонисты отделившихся Североамериканских штатов начали активные военные действия за независимость и поэтому английского посланника срочно направили в Россию с целью склонить Екатерину II к совместной войне в Америке против восставших. Гаррис даже специально подружился с фаворитом Екатерины II – князем Г.А. Потемкиным, решив, что в альянсе с этим влиятельным придворным он легко добьется согласия русской императрицы направить русских солдат в Америку воевать против повстанцев. Уверенный в успехе, он даже решился откупить усадьбу у князя

М.М. Щербатова, полагая, что после удачного соглашения с Россией ему придется в дальнейшем регулировать из Петербурга совместные военные действия англичан и русских в Северной Америке, следить за выполнением договорных военных обязательств российской стороны, просить дополнительные пополнения людских резервов и оружия.

Получив согласие князя М.М. Щербатова на продажу участка на берегу реки Мойки, лорд Гаррис оформил с его доверенным лицом купчую, в которой значилось, что 23 января 1783 г. Щербатов продал ему усадьбу «вместе с мебелью и регулярным садом с двумя оранжереями, парниками и деревьями».

Однако на официальной аудиенции у императрицы британский дипломат не смог убедить Екатерину II в целесообразности союза с Англией. Императрица оказалась более дальновидным политиком при решении сложной международной проблемы. Выслушав просьбу и доводы лорда Гарриса, Екатерина Алексеевна заключила встречу сердечным сочувствием правительству Англии по поводу сложившейся в Америке ситуации и обещанием вооруженного нейтралитета в морях. Миссия британского посланника в России завершилась полной неудачей. Дипломату оставалось одно – вернуться на родину, провалив серьезнейшее государственное задание.

Перед отъездом из России лорд Гаррис должен был срочно продать недавно приобретенную недвижимость. Однако сделать это оказалось не так уж просто. Пришлось вновь просить о помощи своего доброго русского приятеля – светлейшего князя Григория Александровича Потемкина, занятого в ту пору постройкой Таврического дворца. Озабоченный строительством своего палаццо, светлейший великодушно освободил англичанина от его тягостной недвижимости. Он сам на всякий случай купил у английского посланника усадьбу на реке Мье.

Князь Григорий Александрович некоторое время, до дня окончания строительства Таврического дворца в 1789 г., жил на набережной Мойки в бывшем усадебном доме князя М.М. Щербатова. Затем продал ненужный ему участок и особняк с полным комплектом мебели и регулярным английским садом супруге обер-шталмейстера князя Льва Александровича

Нарышкина – статс-даме Марине Осиповне Нарышкиной (урожденной Закревской, племяннице последнего гетмана Малороссии Кирилла Разумовского) за баснословно низкую цену всего 2000 рублей, в то время как его аренда тогда составляла 1200 рублей в год. Столь невиданную щедрость при продаже великолепного особняка с огромным земельным участком, с флигелями и садом, в престижном столичном месте петербургский бомонд приписывал влюбленности светлейшего в дочь князя Л.А. Нарышкина – княгиню Марию Львовну. Однако любовный альянс не состоялся. Григорий Александрович Потемкин умер холостяком, а дочь Льва Александровича Нарышкина стала супругой польского короля Франца Любомирского.

Итак, сменив нескольких владельцев, к концу XVIII в. усадьба на набережной Мойки фактически перешла в руки вельможи Екатерины II Л.А. Нарышкина – царедворца, состоявшего в родстве с императорским домом по Наталье Кирилловне, родительнице Петра Великого. Лев Александрович был очень остроумным и находчивым человеком, обладал большим чувством юмора и способностью к колким шуткам и каламбурам. Это о нем императрица писала: «Никто не заставлял меня так смеяться, как Нарышкин, обладавший замечательным комическим талантом и шутовскими наклонностями».

Об этом родовитом и очень богатом вельможе, владельце почти сорока тысяч душ, потомкам остались его многочисленные нелестные аттестации. Прусский посол граф Герц в 1780 г. писал: «Шталмейстер