Шрифт:
Закладка:
– Заметил, – усмехнулся Александр и уселся рядом с ней. Она беспокоила его в последнее время, но наученный в детстве своим опытом брат предпочитал не лезть к ней. Так намного лучше – все свои переживания она с успехом перенесет на страницы книги.
– Сакура познакомилась с мужчиной, – будто невзначай произнес Саша и взял бутерброд. – Неплохой скажу я тебе. Довольно симпатичный. И мне кажется, она в него влюблена.
– Ты же должен этому радоваться, – вздохнула Анна и положила ему голову на плечо. – Она не будет одинока. И не будет страдать ожидая тебя.
– Знаю, – закусил губу Саша. – Я рад за нее, но что-то в глубине души. Ну, ты знаешь. Это гадкое чувство. Ревность или зависть. Я сам не могу толком разобрать. Когда кто-то подходил к Жанне, я чувствовал злость, а тут.
– Мне этого не знать, – усмехнулась сестра. – Знал бы ты, какие идиотские мысли посещали мою голову за последние сорок лет. Роман о несбывшихся мечтах можно написать. Впрочем, его я и пишу.
– Правда? – встрепенулся мужчина, в голосе его прозвучала настоящая радость. – Это же здорово! Мама очень нервничала, что ты даже перестала делать заметки.
– А к чему они? В ровном счете они будут лишь призраками между строк. Бывает, хочется написать об искренней чистой любви, а получается об эгоистах. И кто такое будет читать? Знаешь, когда я начинала отсылать в редакции свои первые произведения, я чувствовала себя персонажем книги Элизабет Тейлор. Энджел кажется ее звали. Такая я же бесталантливая. Впрочем, сейчас я ее понимаю. Тебе чаще всего стыдно за то, что ты преподнес миру.
– В политике ты чувствовал себя иначе? – чуть задорно спросил Саша, вспоминая как она с испуганными глазами смотрела на Альберта произносящего конституцию наизусть. Какое это было интересно время: казалось перед ними был весь мир. Открытия, знакомства и восторг, но это было в начале, потом уже пришла ответственность, трудность и тревога.
– Когда я занималась политикой, то точно знала, что за моей спиной всегда стоят люди, готовые дать мне совет и помощь. И даже те на кого я могу свалить всю ответственность, – засмеявшись, женщина, чуть закашлялась.
– Теперь ты стоишь позади, – с грустной улыбкой произнес Саша, отчетливо почувствовал, как сквозь пальцы утекает время. Еще немного и он станет дедом, у Жанны полностью поседеет голова. – Но как я полагаю, это было решение Киарда не вступать в войну?
– Да, – неуверенно пожала плечами Анна и потянулась за стаканом сока. – У него другие взгляды, нежели у меня. Хоть это решение полностью поддерживаю. Сербия нам ничего не сделала, и влезать в ее внутренние конфликты – неразумно. Пусть с армией разбираются.
– Моя сестра, – Саша обнял ее. – Одна из самых мудрых правителей. Я горжусь тобой. И прости, что так редко говорил это.
– И я тебя тоже люблю, – прошептала женщина и потерлась лбом о его плечо. – Помнишь, как в детстве мы смотрели «Том и Джерри» по кассете?
– Конечно! – улыбнулся ее брат. – А «Ну, погоди!» и еще спорили что лучше.
– Нет, ругались мы из – за того, что более жестокое, – возмутилась Анна и подняла голову.
–точно, – щелкнул пальцами Саша. – И решили, что злее всех заяц.
Они дружно рассмеялись, вспомнив все свои глупые детские разногласия, которые сейчас окрасились в добрые пастельные тона счастливого детства.
06.10.2039
С Днем Рождения!!!
A.P.
P.S. Я так же как и вы с Сорой обеспокоена отъездом Хикари и ее решением развестись. Я не оправдываю Киарда, что с этой почти войной он стал еще невыносимее. У меня болит сердце от того, что я вижу, как их семья разрушается. Я скучаю по Хикари и понимаю, как больно ей быть вдали от Гая. Им просто нужно дать время – остынуть. Все будет хорошо.
31.11.2039
С Днем Рождения!
К.
P.S. Какой милый подарок сделала ты нашей дочери. Недавно она звонила и была очень довольна, надеюсь, что все продлиться относительно долго. Хикари у нас с Сорой все глаза выплакала от того, что в разлуке с Гаем. На резкие, и довольно весомые слова моей жены «ты думала увезти наследника страны?» она еще сильнее залилась в плаче. Я не мог этого вынести. Благо есть у нас Касуми. Что бы я делал без этой незаменимой помощницы?
P.S.S. И я все же напомню, что нам нужно готовиться к нашему сорокалетнему юбилею.
25.12.2039
С Рождеством!
Императорский дом
31.12.2039
С Новым годом!
Полиньяк
Жизнь – это полотно из эмоций: злости, любви, нежности, счастья и горя. Если в жизни нет чувств и цели – это не жизнь, а существование.
Анна облокотилась на спинку стула, откинула голову и вытянула ноги. Да, время играло уже против нее. Рядом посапывал Куроки, прикрывший свое худощавое лицо соломенной шляпой. Солнце готовилось закатиться за горизонт острова, приобретенного Грепиль в двухтысячи двадцать втором году. Теперь он был одним из самых любимых мест отдыха жителей княжества. И это всегда плюсовалось к итогам правления Анны.
Женщина посмотрела на дремавшего мужчину и нежно улыбнулась: за несколько дней они успели поругаться, помириться, снова поругаться. И лишь за один момент ей было по – настоящему стыдно.
Он прилетела на остров раньше Куроки и решила расслабиться в баре отеля, затем в своей маленькой резиденции и вот тут-то явился император Упонии собственной персоной.
Он никогда не видел ее пьяной и инстинктивно почувствовал страх, напомнивший ему о пьянстве жены. Анна же сидела в плетеном кресле, стоявшем на открытой террасе с видом на океан и просматривала старый альбом с фотографиями. Рядом на полу стояла непонятная бутылка и почти пустой бокал. Мужчина заторможено огляделся по сторонам в поиске прислуги, но та видно была отпущена, либо просто побаивалось княгиню в таком состоянии. А испугаться было чего: ее легкое широкое платье было чистым и опрятным, а волосы лишь взъерошены ветром, синяки под глазами и чуть смазанная помада напоминали ему раскраску злобного клоуна, нежели женщину шестидесяти лет.
– Как я вижу, ты уже начала, – усмехнулся мужчина и, подняв руки вверх, размял затекшую спину за время полета.
– А что же мне еще делать? – наклонив голову, вбок произнесла Анна и резко захлопнула альбом, так что из него выпало несколько фотографий.
– Да что с тобой? – спросил Куроки присев у ее ног. И начав собрать выпавшие фото. – Чего ты хочешь?
– Чего? – звонко спросила Анна, совершенно
