Как и во Франции, нравы пытались искупить мораль и придавали церемониальное изящество вычурным нарядам, непристойной литературе и нецензурной речи. Сам Карл был образцом хороших манер; его вежливость и обаяние распространились среди высших классов и оставили свой след в английской жизни. Мужчины целовали друг друга при встрече и целовали даму, когда ее представляли. Дамы в Лондоне, как и в Париже, принимали джентльменов, лежа в постели. В литературе, театре и при дворе царила бодрящая откровенность, презрение к лицемерию. Но откровенность выпустила поток грубости на сцену и в повседневную речь. Сквернословие не имело себе равных. Чарльз был одним из исключений, ограничившись любимой клятвой «Odds fish». Оставшиеся в живых пуритане были чисты в речах, за исключением тех случаев, когда они поносили своих противников; а квакеры отказывались материться.

Мужчины превзошли женщин в причудливости нарядов: от напудренных париков до шелковых чулок и туфель с пряжками. Парик или перистый парик был еще одним импортом из Франции. Кавалеры и другие люди, чьи волосы были короткими и которые не хотели, чтобы их принимали за круглоголовых пуритан, прикрывали свои недостатки чужеземными стрижками; а мужчины, чьи волосы седели или белели, находили парик полезным для маскировки своего возраста, поскольку в то время почти все мужчины брились. Он в какой-то мере компенсировал испанский цвет лица и бробдингнагский нос короля. Свой первый парик Пепис оценил критически и оплакивал, что его собственные любимые волосы пришлось сбрить, чтобы освободить место для перука и обеспечить волосами другую голову; 128 Периодически он «очищал свой парик от гнид». 129 Жесткий елизаветинско-якобинский ерш теперь исчез. Дублет и длинный плащ уступали место жилету и сюртуку; жилет или жилетка, однако, доходил до икры ноги и прикреплялся к телу поясом. Бриджи останавливались у колена. Шпаги болтались на боку у аристократических или богатых ног. Бархат и кружева, ленты и оборки помогали завершить образ придворного мужчины, а зимой он мог согреть руки в муфте, висевшей на шее.

Модницы пудрили и умащивали волосы, завивали их в колечки на лбу и дополняли фальшивыми локонами, закрепленными на секретных проволочках. Они украшали свои шляпы редким оперением. Они рисовали на щеках, лбу или подбородке черные пятна («заплатки»), чтобы побудить себя к погоне. Они обнажали плечи и большие части груди; так, Луиза де Кероуаль попросила Лели изобразить ее с одной обнаженной грудью, а Нелл Гвин — с другой. Ноги были соблазнительно скрыты. Изящные предметы туалета пользовались все большим спросом. Женщина уже была настолько сложным артефактом, что в пьесе Реставрации ее изображали гиперболизированно:

Ее зубы были сделаны в Блэкфрайерс, брови — на Стрэнде, а волосы — на Сильвер-стрит…. Ложась спать, она разбирает себя на двадцать коробок, а около полудня следующего дня снова собирает их вместе, как большие немецкие часы». 130

Экстравагантность была в моде. Жизнь, снова ставшая церемониальной, требовала продуманного оснащения. Слуг приходилось нанимать в огромных количествах; у отца Эвелин их было полсотни; у Пэписа — повар, горничная, фрейлина и прислуга. Обеды были грандиозными; обратите внимание на ужин Пэписа 26 января 1660 года, задолго до его салатных дней:

Моя жена приготовила очень вкусный ужин: блюдо мозговых костей, баранью ногу, телячью вырезку, блюдо птицы, трех пульманов и две дюжины жаворонков в одном блюде; большой пирог, нетолстый язык, блюдо анчоусов, блюдо креветок и сыра.

Основной прием пищи происходил около часа дня. Готовили по-английски. Граммон, когда Шарль объяснил, что слуги ожидают его на коленях в знак уважения, сказал (или так он нам рассказывает): «Благодарю ваше величество за объяснение; я думал, они просят у вас прощения за то, что подали вам такой плохой обед». 131

Распитие алкогольных напитков не было просто социальной функцией. Воду почти никогда не пили, даже дети; 132 пиво было легче найти, чем воду, пригодную для питья. Поэтому все, независимо от возраста, пили пиво, а зажиточные люди добавляли к нему виски или импортное вино. Большинство людей посещали таверну раз в день, и все классы время от времени напивались.

Кофе был завезен из Турции около 1650 года; до 1700 года большая его часть импортировалась из региона вокруг Мокко в Йемене; в XVIII веке голландцы перевезли его на Яву, португальцы — на Цейлон и в Бразилию, англичане — на Ямайку. Использование кофе для преодоления сонливости и стимулирования ума распространило его популярность. В 1652 году в Лондоне открылась первая кофейня; к 1700 году в столице их было уже три тысячи. 133 Каждый человек с любым достатком делал ту или иную из них своим постоянным местом встречи, где он мог встретиться со своими друзьями и узнать последние скандалы и новости. Карл II пытался подавить кофейни как центры политической агитации и заговоров, но зуд поговорить, выпить и понюхать табачный дым не дал ему покоя. Из некоторых кофеен возникли клубы, которые сыграли свою роль в политике XVIII века, а затем стали убежищем от моногамии. Кофейни, однако, отличались от более поздних клубов не только тем, что кофе был любимым напитком, но и тем, что разговоры поощрялись. Литературные львы, такие как Драйден, Аддисон и Свифт, занимали свои трибуны в кофейнях. Английская свобода слова питалась именно там.

Чай попал в Англию из Китая около 1650 года, но он был настолько дорог, что прошло столетие, прежде чем он вытеснил кофе из английского ритуала. Пепис считал, что первая чашка чая стала для него настоящим приключением. 134 Тем временем какао-бобы были завезены из Мексики и Центральной Америки; около 1658 года был создан новый напиток, в который добавили ваниль и сахар; получившийся шоколад стал популярным напитком во времена Реставрации и подавался во многих кофейнях.

Все классы, включая женщин и детей, теперь курили табак, причем всегда через длинные трубки. Женщины считали, что он обладает антисептическим действием, предотвращая чуму. Вероятно, из этого представления в этот период возникла привычка принимать нюхательный табак — то есть вдыхать порошкообразный табак.

Теперь, когда пуританский инкуб был снят, игры и спорт процветали. Бедняки снова наслаждались кукольными представлениями, цирками, петушиными боями, травлями медведей и быков, канатоходцами, борцами, жонглерами, драчунами, фокусниками. Богатые люди увлекались венерианством в обоих его смыслах. Карл II играл в теннис