потолка, путь ему освещала маленький огарок свечи, который под порывами воздуха наклонился из стороны в сторону. Марьяна ждала его, стоя напротив, наблюдая и наслаждаясь его неторопливостью, зная что у них многое времени, а спешить явно не куда.

— Идите ко мне, — прошептала она, точно боялась спугнуть их единение, ставшее одним на двоих.

Он тихо приблизился и его тень слилась с ее тенью, глазами впился в её озорные огоньки в зрачках. Марьяна ждала он него решительных действий, а он не спешил, точно боялся её обидеть или оттолкнуть.

— Идите ко мне, — прошептала она, а он кусая губы терзаемый запретами, хотел того же.

— Я не хочу чтобы ты пожалела, — тяжело дыша произнес он.

— Нет, я не пожалею, — улыбнулась она.

Осмелев он притянул её и овладел с жадностью губами, дарующими наслаждение, а их он хотел точно печать запечатлеть на своих. От напора неконтролируемой страсти, Мари казалось что мало воздуха, ей нечем дышать и это будило её познать его именно так, как познают любовники. Андрей в свою очередь теребил неподдающиеся дрожащим рукам мелкие крючки на спине, оттого он готов был с силой разодрать их, а вместе с ними и платье, служившее несносным препятствием. Осмелев Марьяна, потянулась к его пуговица на батистовой рубашке, а следом освободила две их них и ладонями прошлась по оголённой груди. В то время как он покрывал поцелуями тонкую шею, вдыхал запах влажных волос, сводивших его ума, она сходила с ума он наслаждения. Ей казалось что пол провалился под ногами, под ними бездна или они на краю обрыва, но от этого желание нарастало огромными неподдающимся контролю волнами.

Устав бороться с крючками он развернул ее и вскоре платье лишилось защиты. Повернувшись к ней, он положил ладони на плечи и одним движением платье упало к их ногам, оставляя Мари без одежды. Андрей впился глазами в её тело, плавные очертания стройной фигуры стали мёдом для его глаз, а она без теги смущения улавливала каждое движение его ресниц. Он уже видел её тогда на озере, но издали, в близи она была ещё прекраснее и он готов был смотреть на неё хоть всю жизнь. Не в силах сдерживаться он обвил её руками, чувствуя гладкую кожу, сладкий запах доносился до его носа и это сводило с ума. Марьяна же хотела освободить его от мешающей им одежды, но не успела — Андрей опрокинул ее на топчан покрытый медвежьей шкурой и домотканым покрывалом.

Лёжа, Марьяна наблюдала за его действиями — он торопливо пытался стянуть брюки, сапоги, освободиться от рубашки. У него получилось и Андрей оказался рядом, вмиг овладевая её губами, долго и протяжно целовал их, в то время как руки оказывались на её груди, животе и ногах, по очереди и одновременно перебираясь то вверх то вниз. Затем губы его переместился к шее, опускались ниже, заставляя Марьяну забирать от наслаждения и выгибаться дугой под его смелыми ласками и поцелуями. Его умелые и требовательные губы оказались на бёдрах и она попыталась увести их в сторону, только он удержал их и впился губами, от чего она с силой ухватилась за покрывало чувствуя как её накрывает странной неуправляемой волной.

Андрей придавил её мощным телом, не позволяя отдышаться и при этом прикосновении их тел, дрожь прошла по телу. Он расположился между её ног и ухватившись за бедра вжал сильнее в топчан, а она не могла и пошевелиться, только скреблась ногтями по его спине. Надавив на нее он издал стон, а она до боли кусала губы, чувствуя боль смешанную с наслаждением. Ухватив её за руки он смотрел в её большие глаза, говорящие о любви и взаимности, следом он накрыл поцелуями её приоткрытые уста и подал я вперед, заполняя её полностью.

Она наслаждалась каждым движением его тела, чувствуя как подстраивается под него, не ощущая неудобств, только безмолвно Мари кричала ему — не останавливаться ни на секунду. Андрей то замирал, осыпая ненасытными поцелуями ее тело, то вновь в едином ритме их тел поднимал её на вершину блаженства. В нарастающем напряжении он перестал себя контролировать, подчиняясь дикой необузданной страсти, поглотившей его и сделал несколько ритмичных сильных движений бедер поглощая её без остатка.

Из руки и ноги переплелись друг в друге, его голова покоилась на её груди, а на его лбу она почувствовала испарину. Они молчали и тяжело глотали душный воздух, в попытке успокоить разгорячённую кровь, ударявшую по вздутым от напряжения венам. Он слушал частое биение её сердца, чувствуя как любит Марьяну, что сделает всё дабы быть с ней, ведь иного и быть не может. Мари же перебирала пальцами прядь его волос затем опустилась ниже и дотронулась до спины.

Он поднял голову и вмиг она оказалась под ним, сливать в длинном поцелуе, твердившем что ночью им выспаться никак не удастся. Только свеча догорев до конца, издала последний вздох и лёгким дымом разлетелась по избе.

Глава 88

Утро пробилось тонким светом в маленькое окно, где тонкий луч опустился на деревянный пол. Марьяна первая открыла глаза, чувствуя руку Андрея на своём бедре и улыбнулась самой себе. С грустью она смотрела на него — он ещё спал, нынче она уедет в Сосновку, а он будет жить своей жизнью и иного не дано. Хотелось ли ей иначе? Ежели бы кто-то спросил, Мари ответила, что хочет и это находит отклик в ней. Разбирая по кусочкам себя, она понимала что многое было неправильным, бесполезным, эгоистичным, а ответ тому — всему свое время. Нельзя прийти к чему-то когда не пройдено определённого пути и как не старайся нечего не выйдет. Андрея приоткрыл глаза, посмотрел на сонную Марьяну и губы его растянулись в довольной улыбке. Ночь была самой лучшей из всех существующих ранее, он никогда не чувствовал себя настолько воодушевленно и готов был бороться за право повторять это снова и снова. Она именно то, что он хочет иметь в своей жизни, заботится, любить и удивлять. Ему хотелось кричать о любви, теперича он был сильнее в разы и все готов изменить.

— Ещё так рано, любовь моя, — протянул он, глядя на Мари, которая накинув покрывало сидела поджав ноги рядом с ним. — Поспи ещё.

— Андрей Петрович, вы забыли что надобно расходится по домам, я ужасно хочу оказаться в своей комнате, переодеться, — мечтательно произнесла она.

— Мари, ты и впрямь неисправима, — ласково отозвался он, любуюсь её непринуждённостью. — После того