Шрифт:
Закладка:
Однако, Ксавер дал мне координаты парочки питерских «деловых» — одного из них я и попросил приглядеть за особнячком.
Мол, как только — так сразу!
Как только появится возможность арендовать во дворце хотя бы одну комнату — чтоб тут же мне маякнул.
«Зинке» по шапке дадут не раньше двадцать девятого… Ну, значит — придётся немного подождать, мне особо торопиться некуда.
Ещё было известно о трёх кладах в Питере, обнаруженных в советское время.
В Басковом переулке играя в войнушку, детишки среди выброшенной древней мебели — нашли свёрток с почти сотней николаевских империалов десятирублёвого достоинства конца XIX — начала XX века.
Однако, пойди ныне — найди эту «мебель»!
Как Ося с Кисой — методом «научного тыка», что ли? Из-за сотни червонцев, подобно Отцу Фёдору — всю мебель топором в Басковом переулке сокрушить⁈
Нет, не пойдёт.
Два других клада были несколько посерьёзней…
В середине 80-х годов на чердаке бывшего доходного дома на 2-й Красноармейской улице, была обнаружена потайная комната площадью 2 × 2 метра, а в ней — более тысячи старинных предметов… Надеюсь, из золота.
Но не уверен.
Походил по той улице, посмотрел… До 1923 года, это была 2-я Измайловская улица, улица «2-я Рота Измайловского полка» или просто — «Улица 2-я Рота».
А какие домищи на ней с дворищами… Какие у них огромадные чердачищи…
Это вам не «хрущёвки», с сортирами — в которых локти об стены запросто сточить можно, коль не довелось подружкой обзавестись.
Хожу, голову задрав: да, какой-же из этих «доходных» домов — с той потаённой комнатой? Залезть на чердак каждого из них и поочередно перекрытия кувалдой крушить⁈
Это — не наш метод!
Без металлоискателя — причём довольно мощного, даже не стоит пытаться.
Примерно в то же время в Гостином Дворе (до революции торговый дом ювелира Мороза) нашли ещё клад — 114,5 килограмма золота в 8 слитках. Опять же: народу там постоянно шастает тьма, по месторасположению тайника — никакой конкретики, а наобум можно год схрон искать — даже если разрешат.
* * *
Яков Александрович Слащёв, безвременно «помрэ» в Москве и дематериализовавшись как материальный субъект в результате модного во времена НЭПа «огненного погребения», ближе к осени вновь материализовался у нас в Ульяновске в виде учителя немецкого языка — под фамилией «Борщёв» при том же имени и отчестве.
Всецело доверяя мне после той «реинкарнации» и, видимо предполагая что я вновь мутю нечто подобное — он дал мне координаты бывших офицеров бывшего Семёновского гвардейского полка, а ныне — командиров РККА, военных специалистов — находящихся на различных должностях и проживающих в Ленинграде.
Рисунок 31. Бойцы «3-го Петроградский полк городской охраны им. Урицкого», до перехода на сторону белых.
Конечно же «Петра творенье» — Императорский Лейб-гвардии Семёновский полк, который штурмовал Нарву, свергал императоров и подавлял вооружённый мятеж в Москве — к семнадцатому году был практически уничтожен в лесах Восточной Пруссии и в болотистой пойме реки Стоход под Ковелем. Но в Петрограде находился его Запасной батальон, куда было зачислены офицеры из уцелевших и, на его основе после Февральского переворота — был создан «3-й Петроградский полк городской охраны», после Октябрьского переворота получивший приставку «Имени Урицкого». Полк под таким названием существовал до весны девятнадцатого года — охраняя революционный порядок в городе и заодно Госбанк, но посланный против наступающих войск генерала Юденича, почти в полном составе перешёл к белым.
Неведомыми для меня путями перебравшись на Юг, полк вновь ставший «Семёновским» — осенью 1920 года сдался уже красным.
Вот такой славный боевой путь «потешных»…
Тем не менее, в Ленинграде находились на военной службе или в резерве не менее двух-трёх десятков бывших офицеров (включая даже перебежчиков 1919 года, по амнистии вернувшихся в СССР из эмиграции) или даже генералов-семёновцев с разоблачения которых в 1930 году начнётся процесс «Весна». По которому — только в этом городе будет расстреляно около тысячи военных специалистов.
Поймите меня правильно!
Я вовсе не идеализирую этих людей и считаю, что многие из них расстреляны вполне заслуженно… Ну, например — за тупость, благодаря которой было проиграно две войны подряд и, стала возможной Революция с последующей Гражданской резнёй.
Я прекрасно понимаю, что тот тип царского офицера — дворянина, защитника «Веры, Царя и Отечества» носившего фуражку с кокардой с десятилетнего возраста — давно исчез. По большей части — заменённый в строю и штабах выходцами из интеллигентов-разночинцев — с соответствующим менталитетом «добра нации» нацепившего погоны…
Что, я неправ?
Ну тогда почитайте у Брусилова: сколько было в Москве офицеров на момент декабрьских боёв 1917 года и сколько из них встало на защиту единственного что осталось — Отечества.
Уверяю — будете «приятно» удивлены.
И я прекрасно понимаю (касаемо дело «Весна»), что иначе и быть не могло — ибо ещё на самой первом этапе формирования «Рабочей и крестьянской», один из её столпов — Григорий Зиновьев, в открытую и по-большевистски прямолинейно заявил:
«Советская власть берет бывших офицеров на роль „денщиков“ и выбросит их как „выжатый лимон“ после использования».
Однако, что-то же делать надо.
Ибо, в отличии от этого долбо…ёба — упоротого на всю свою кучерявую голову, я прекрасно понимаю — исторические процессы необратимы и развиваются по восходящей спирали. Сегодня «выкинули» в расстрельный овраг военспецов из бывших офицеров, завтра — инженеров-вредителей из «Промпартии», а следующим будешь ты…
Оппозиционер и гондурасский шпион!
Что с Григорием Евсеевичем в конечном итоге и произошло.
Я не за его особу переживаю. И даже не за этих офицеров-гвардейцев или инженеров-«промпартийцев»… Я за себя — любимого, опасаюсь.
Уж больно мне жить долго хочется и планов у меня — ну просто громадьё!
Всю историю рассказывать не буду — ибо никаких «кругов на воде» она пока не вызвала, так — буквально в паре абзацев.
Нашёл рекомендованного мне Слащёвым-Борщёвым человека, рассказал придуманную тем же «легенду», то да сё, долго ли коротко, попал на одну уютненькую квартирку…
На туснячок бывших «их благородий», короче.
Те, при виде незнакомца — сперва держались настороженно и смотрели быковато.
Однако, когда я под пианино спел «Вне закона» из репертуара Сергея Трофимова:
'Запылился на полке парадный мундир
Точит моль золотые погоны
Нам досталась
