Итальянский писатель Ломброзо, определенно не питавший нежности к Церкви, назвал Иоанна Сьюдада "создателем современной больницы". Он сам лично заботился обо всем: принимал нуждающихся в помощи, мыл их, добывал продукты, готовил еду, мыл посуду, подметал полы, стирал белье, ходил за водой и дровами. На посетителей производили впечатление чистота и порядок. И если вначале его считали сумасшедшим, то теперь называли "святым".

Росло число подношений, займов; некоторые предлагали свою помощь и желали разделить его труды; сами же бедняки, наиболее здоровые из них, становились санитарами. Высокопоставленный гранадский священник взял его под свою защиту, но однажды все же заставил Иоанна оставить свои лохмотья и надеть бедную, но чистую тунику, а потом дал ему имя. "Ты будешь зваться Иоанн Божий", — сказал он ему. "Хорошо, — ответил Иоанн, — если так будет угодно Богу!"

Его биограф рассказывает: "Даже самые незначительные лишения и невзгоды ближнего вызывали у него жалость, как если бы он сам жил на широкую ногу". Но цель его всегда был совершенно ясна. Он говорил: "Через тела к душам!" Поэтому он призывал в свою больницу самых усердных священнослужителей, чтобы они работали вместе с ним.

Когда ему приходилось оправдывать свою доброту — ибо он ничего не опасался, даже того, что его могут обворовать или обмануть, — он всегда произносил странную и прекрасную фразу: "Обворуют? Да нет! Я отдаю себя Богу!"

Самое известное из оставшихся его изображений — картина Мурильо, возвращающая нас к знаменитому эпизоду. Однажды зимним вечером Иоанн возвращался домой, держа в одной руке полную корзину еды, а в другой палку и неся на спине беднягу, которого подобрал на улице. Дорога круто поднималась в гору, шел проливной дождь. Иоанн поскользнулся и упал. Услышав крики больного, кто-то выглянул из окна и увидел, как Иоанн бьет себя палкой по спине и сам себе кричит: "Ах ты осел, дурак, слабак, лентяй, ты что, не ел сегодня? А тогда что же ты не работаешь? Бедняки ждут тебя, и посмотри, что ты сделал с этим умирающим!" Потом снова устроил больного у себя на плечах, взял корзину и с трудом направился к больнице.

Его первым постоянным сотрудником был Антонио де Мартин, брат которого был убит из-за дела чести, а он, в свою очередь, всю свою жизнь посвятил тому, что готовил кровную месть. Ничто не могло остановить его, поскольку речь шла о долге чести и крови. Но Антонио был добр и великодушен к бедным, и Иоанн Божий захотел добиться "обращения этого крещеного". Он провел целую ночь в молитве и самобичевании, а наутро пришел к Антонио, бросился перед ним на колени и показал ему Распятие: "Вот, брат Антонио, — сказал он, — вот Кто простит вас, если простите вы, но если вы отомстите за кровь вашего брата, то Господь отомстит вам за Собственную кровь, которую вы ежедневно проливаете, совершая грехи!" Ответ прозвучал сквозь слезы: "Брат Иоанн, я не только прощаю, но из любви к Богу я отдаю себя вам и вашим беднякам". Так Антонио стал его другом и преемником, впоследствии основавшим мадридскую больницу, названную "Богоматерь Любви Божьей".

Кроме него, сотрудником Иоанна стал также убийца Пьетро Веласко.

С той же верой Иоанн обращался к несчастным грешницам, более других привлекавших его милосердную нежность: к проституткам. Каждую пятницу — в память о Страстях Господних — он отправлялся в дом терпимости, выбирал самую падшую из женщин и говорил ей: "Дочь моя, все, что другой тебе может дать, дам тебе я… и даже больше. Прошу тебя только выслушать два слова здесь, в твоей комнате". И пока женщина смотрела на него, он бросался на колени пред своим Распятием и начинал плакать и обвинять себя в многочисленных грехах, а затем говорил: "Подумай, сестра моя, чего ты стоила Господу Нашему!.."

Некоторые раскаивались, но их положение оставалось безвыходным, ибо они были связаны долгами и угрозами. Тогда он отправлялся к какой-нибудь благородной даме просить денег: "Сестра моя, несчастная находится в плену у демона, помогите мне, ради любви к Богу, освободить ее и вырвать из этого презренного рабства". Обычно он получал то, чего хотел. Если ему этого не удавалось, он давал письменное обязательство заплатить все долги, в которых запутались бедняжки.

Что ему приходилось выносить, когда он отдавал себя подобному апостольскому служению, превосходит всякое воображение, но Иоанн считал это особенно необходимым. Когда обвинения против него и клевета становились невыносимыми, он отвечал оскорблявшим его: "Рано или поздно придется тебя простить, поэтому прощаю тебя сразу!"

Ему необходимо было также собирать пожертвования для своих бедняков, и для этого пришлось добраться до самого двора в Вальядолиде. Но сбор пожертвований всегда кончался неудачей: он просил деньги на свою больницу в Гранаде и получал много, но затем неизменно растрачивал их на всех бедняков того самого города, куда приходил за подаянием. Это было столь смехотворно и столь возвышенно, что знаменитый граф Тендилья решил проблему, выдав ему векселя, которые могли быть оплачены только в Гранаде.

Его буквально сжигал огонь милосердия.

Когда в Гранаде пожар охватил главную королевскую больницу, Иоанн бросился прямо в огонь, чтобы спасти больных, и вышел из пламени невредимым. Старинный бревиарий в день его праздника так комментировал этот эпизод: "Проповедуя милосердие, он показал, что внешний огонь обладал над ним меньшей силой, чем тот огонь, который сжигал его изнутри". Эта сцена и была представлена в "Славе" Бернини в день канонизации.

Тем временем его больница росла.

В письме Иоанн рассказывает: "Число бедных, приходящих сюда, столь велико, что я сам часто не знаю, как они смогут прокормиться, но Иисус Христос заботится обо всем и дает им еду, ибо только дров нужно на семь или восемь реалов в день; город велик, и в нем очень холодно, особенно теперь, зимой, и много бедняков приходит в этот дом Божий; всех вместе, здоровых и недужных, слуг и паломников, набирается больше ста десяти человек… Мы принимаем здесь любых людей, с любыми недугами: здесь и те, у кого отнялась конечность, и калеки, и прокаженные, и немые, и сумасшедшие, и паралитики, и паршивые, много стариков и много детей; а кроме них, приходит еще множество паломников и путников, и им дают огонь, и воду, и соль, и посуду, чтобы готовить и есть, и все это не приносит дохода; но Иисус Христос заботится обо всем…

И поэтому я должник и пленник одного только Иисуса Христа…"

Он говорил: "У меня нет времени вздохнуть даже для того,