— Говорила...

— Тогда выходит, что я думаю все верно, — зло усмехнулся он, вырвал руку из моего захвата и направился к двери.

— Остановитесь... Ярис, поймите, я не хотела!

Тут он резко развернулся на каблуках и ожег меня злым взглядом:

— Чего вы не хотели? Вы не хотели обманывать меня, Халифа и всех вокруг? Вы не хотели врать мне, что без камней невозможно ничего сделать, когда я вас умолял начать строительство новых оазисов, чтобы спасти халифатцев от голодной смерти? Вы не хотели?! О, Стихия, Арина, вы могли бы хоть со мной быть честной! Я знал, что вы корыстны, но ставить блестящие камешки выше жизней сотен тысяч людей!..

— Я просто пыталась выжить! — закричала, не выдержав.

— А что вам угрожало в Халифате несколько дней назад? Кто ставил вашу жизнь в опасность? Неужели вы боялись, что, если вы назовете камни своей ценой за работу, как и золото, вас смогут обмануть? — он увидел все по моему лицу: — да, именно этого вы и боялись. Вы не верите никому, никому не можете доверять, ни слову Халифа, ни своим друзьям, никому не верите, ничто для вас не гарантия. Вы не могли согласится и просто подождать с оплатой камнями до времени, когда их смогут найти, даже если люди умирают... Я верил вам, Арина! Я доверил вам даже... даже сына Халифа! Я верил, что вы не подведете, но сами вы не верите никому вокруг... — тут он будто взял себя в руки и закрыл свои эмоции на замок: — вы в своем праве, я не имею права вас в этом винить. Но, если вы никому не доверяете, не удивляйтесь, если и вам никто не будет верить, — он тяжело вздохнул, нервным движением откинул волосы с лица. — Не волнуйтесь, я найду еще камни, если они вам так нужны. Халиф выделил средство на их поиск и выкуп в Империи, мы закончим проект озеленения после сезона штормов, вы получите свои камни и свои деньги. Прощайте.

И он вышел за дверь, оставив меня в расстроенных чувствах. В моем чистом красивом доме, полном еды, воды и любящих меня людей.

На следующее утро я узнала от Гарта, что Ярис сдержал обещание и ночью же, несмотря на начавшийся шторм, забрал свои вещи с корабля и уехал в гостиницу, а потом прочь из города.

Я в Империал не поехала, просто не смогла себя заставить. Я не знала, как говорить с Ярисом после случившегося, как смотреть ему в глаза. Я не... я не знала, прав ли он, можно ли винить меня в жадности в недоверии... но почему-то чувствовала себя безумно виноватой. Но я просто не представляла, как, как я могла признаться, что врала до этого? Даже если он связан магической клятвой, даже если он никому ничего не сможет рассказать без моего разрешения, даже если он не может мне навредить ни осознанно, ни неосознанно... но я все равно не доверяю.

Доверяю ли я в этом мире хоть кому-то?

Доверяла ли в старом мире?

Я не знала ответов на эти вопросы. Мне нужны были гарантии... но никаких гарантий мне не было достаточно.

Ничто не может гарантировать верность человека, потому что верность — это то, что он дарует тебе сам, добровольно. Ее нельзя выбить угрозами, купить благами, это нечто спонтанное, на что никак нельзя повлиять извне.

Заслужил ли Ярис мое доверие?

Да, я не могу отрицать этого.

Предавал ли он меня когда-нибудь, подставлял ли?

Нет. Он имел свое мнение, я могла не соглашаться с ним, но наши споры никогда не выходили за пределы комнаты, он не выдавал моих тайн другим людям. Благодаря ли клятве или собственному складу характера, не знаю. Как вообще можно верить в искреннюю преданность человека, если он под клятвой? Предаст ли он в сложной ситуации или останется верен, никогда не узнать. А вот оттолкнуть излишняя скрытность может легко.

Я ведь могла рассказать давно, он ведь спрашивал про инициацию. Неужели он бы не понял моих мотивов?

Но я боялась, молчала. Не доверяла и тем самым разрушила то доверие, которое было меж нами. А ведь он единственный, кто серьезно слушал все мои рассуждения: не снисходительно, как идеалистические прожекты; не подобострастно, как фантастические реалии из иного мира. Нет, он слушал серьезно и вдумчиво, пытаясь выцепить то, что можно воплотить в жизнь...

Почему люди такие странные, почему мы начинаем ценить что-то, только когда это теряем?

Но мне ведь нужны камни, необходимы, без них мне просто не выжить, не пройти эту чертову инициацию! Я могу стать опасной для окружающих людей...

Я вернулась в кабинет и мановением руки заставила все камни убраться обратно в ларец.

«Хозяйка?» — вывел меня из задумчивости ментальный голос Кракена.

«Что?»

«Если тебе так нужны эти камешки, может, я тебе помогу?»

Я улыбнулась:

«Чем же?»

«У меня тоже есть такой камешек. Ты помнишь? Я могу его тебе отдать,» — щедро предложил Кракен.

Да, отдать и стать самым обычным осьминогом без каких бы то ни было возможностей.

«Не нужно. Твой камешек был у тебя еще до того, как был разрушен Храм, ведь так?»

«Так», — растерялся питомец.

«Значит он не нужен, чтобы Храм починить, он не был никогда его частью. Понятно?»

«Но ты все равно знай, что я могу отдать, если нужно. Мне совсем не жалко! Только тебе придется сделать мне аквариум самой, чтобы я все равно мог тебя сопровождать».

«Спасибо, это очень щедро. Если мне понадобится, я попрошу», — улыбнулась я.

Тем временем, пока меня не было в городе, мир не стоял на месте. Суд с гильдией ювелиров довольно активно двигался к разрешению. Наша адвокат, госпожа Фенерворс даже удивлялась, что все идет так гладко и удачно, суд прислушивается к нашим свидетелям и специалистам-лингвистам, принимает во внимание все предоставленные документы. Конечно, все это требовало больших материальных вложений, деньги у Жильеты уже подошли к концу, и ей пришлось просить меня одолжить. Конечно, в счет будущей зарплаты. Но, учитывая, что мы боролись с богатой ювелирной гильдией, эти вложения были ничем.

На фоне этого суда, как ни удивительно, произошло что-то вроде возрождения женского движения в Уркатосе. Многие женщины-магички посещали заседания, как и состоятельные и самостоятельные горожанки, о заседаниях писали в журналах и газетах. Дело приобрело политический окрас. Я боялась негативной реакции от властей, но наоборот. В газетах вышло большое интервью знаменитой женщины-мага, члена Имперского Совета Магов под заголовком: «Да, я – маг», где она рассказывала, что для владения магией, занятия наукой или других не физических навыков нет различий между мужчиной и женщиной. Да, женщина может выносить и родить ребенка, но во время вынашивания одаренного младенца сила магички только растет, а после его может воспитывать няня. Упомянуто было и дело о наследстве Жильеты. Хоть имен и конкретики не называлось, но, кто был в курсе, тем было понятно.