– То есть бактерий? – спросил он.

– Я говорю о всех видах микроорганизмов. К ним относятся и простейшие, и бактерии, и самовоспроизводящиеся протеины, которые еще называют вирусами.

– К чему вы ведете, доктор?

– Думаю, вы и сами уже догадываетесь. Мой рассказ начал вас интересовать. Знаете, у вас верят, что земляне несут в себе смерть, что все, кто общается с землянами, умирают, что земляне приносят несчастье, что у них дурной глаз…

– Да, знаю. Это только суеверия.

– Не совсем, и в этом самое страшное. Во всех поверьях, даже самых невежественных, диких и извращенных, есть зерно истины. Видите ли, в организмах землян иногда встречаются микроскопические паразиты, которые больше нигде не известны, поэтому у иномирцев к ним нет сопротивляемости. А дальше начинается простая биология, доктор Арвардан. – Арвардан молчал. – Мы тоже, разумеется, иногда болеем, – продолжал Шект. – Из радиоактивных туманов выходят новые формы бактерий, и планету охватывает эпидемия, но землянам удается выстоять. Мы поколениями вырабатывали иммунитет против всех этих бактерий и вирусов – у иномирцев же не было такой возможности.

– Вы хотите сказать, – промолвил Арвардан, чувствуя внезапную слабость, – что я, контактируя с вами…

Он отодвинулся вместе со стулом. Ему вспомнились недавние поцелуи.

– Нет, конечно. Болезни не сидят в нас, мы их только переносим и то редко. Живи я в вашем мире, бактерий на мне было бы не больше, чем на вас. Я их не развожу. Даже теперь опасность для человека представляет всего лишь одна бактерия из квадриллиона, если не из квадриллиона квадриллионов. Вероятность того, что вы сейчас заразитесь, не больше той, что сейчас крышу пробьет метеорит и ударит вас по голове. Но если бактерии специально подобрать, выделить и сконцентрировать, тогда другое дело.

Помолчав на этот раз подольше, Арвардан спросил странно сдавленным голосом:

– И на Земле это делается?

Он забыл и думать о паранойе. Он начинал верить.

– Да. Сначала причины были самые невинные. Наших биологов, разумеется, интересуют особые формы земных микроорганизмов, и недавно им удалось выделить вирус простой лихорадки.

– Что это за болезнь?

– Это легкое местное заболевание. Она никогда нас не покидает. Большинство землян переносит ее в детстве, и симптомы не очень мучительны. Легкий жар, небольшая сыпь, воспаление суставов и губ да еще непрестанная жажда. Через четыре-шесть дней лихорадка проходит, и у человека вырабатывается иммунитет. Я ею болел, Пола тоже. Но встречается и более опасная форма того же заболевания, вызываемая предположительно несколько иным штаммом вируса, и она называется лучевой лихорадкой.

– Лучевая лихорадка?! Да, я слышал о ней.

– Правда? Ее называют лучевой из-за ошибочного мнения, будто ею заболевают те, кто входит в радиоактивную зону. И действительно, после посещения радиоактивной зоны часто начинается лучевая лихорадка, поскольку в этих зонах вирус более подвержен опасным мутациям. Но болезнь вызывает не радиация, а вирус. При лучевой лихорадке симптомы проявляются в течение двух часов после заражения. Губы поражаются так сильно, что человек едва может говорить, и через несколько дней возможен смертельный исход. Сейчас я перехожу к главному, доктор Арвардан. Земляне адаптировались к простой лихорадке, а иномирцы – нет. Иногда ею заболевают солдаты имперского гарнизона, и больные реагируют на нее так же, как земляне на лучевую лихорадку. Обычно через двенадцать часов следует смерть. Тогда тело сжигают. Это делают земляне, потому что все солдаты, которые приближаются к трупу, тоже умирают. Вирус простой лихорадки, как я уже говорил, был выделен десять лет назад. Это нуклеопротеин, как и большинство фильтруемых вирусов, но есть у него одна особенность: чрезвычайно высокая концентрация радиоактивного углерода, серы и фосфора. Предполагается, что на организм больного действует не столько токсичность вируса, сколько его радиоактивность. Естественно, что земляне, адаптированные к гамма-излучению, легко переносят болезнь. Сначала исследователи вируса пытались установить, каким образом он концентрирует свои радиоактивные изотопы. Ведь, как вам известно, в химии изотопы можно выделить лишь в итоге долгого кропотливого труда. И ни один известный нам организм, кроме этого вируса, тоже этого не умеет. Но потом исследования стали вестись в другом направлении. Буду краток, доктор Арвардан. Думаю, остальное вам уже ясно. Проводились, должно быть, эксперименты – на животных других миров, не на самих иномирцах. Их на Земле слишком мало, чтобы исчезновение хотя бы одного прошло незамеченным. Да и нельзя было преждевременно выдавать свои планы. Зато группу бактериологов прислали на синапсирование с целью во много раз увеличить их творческий потенциал. Они-то и атаковали вновь химию протеинов и иммунологию, пользуясь математическими методами. В итоге им удалось получить искусственный штамм вируса, который действует только на иномирцев. И уже изготовлены тонны этого кристаллизированного вируса.

У оглушенного Арвардана стекали по вискам капли пота.

– И вы хотите сказать, что Земля собирается напустить этот вирус на Галактику, что Земля вот-вот начнет гигантскую бактериологическую войну?!

– Которой нам не проиграть, а вам… не выиграть. Да, это правда. Как только начнется эпидемия, ежедневно будут умирать миллионы людей, и ничто их не спасет. Перепуганные беженцы разнесут вирус по всей Вселенной, а если вы начнете взрывать зараженные планеты, эпидемия вспыхнет в новых точках Галактики. Никто даже не догадается, что это связано с Землей. К тому времени, когда наше нормальное состояние начнет вызывать подозрения, опустошение Галактики достигнет таких пределов, что отчаявшимся иномирцам будет не до нас.

– И в Галактике умрут все до единого?

Весь ужас ситуации еще не дошел до Арвардана – это просто невозможно было осмыслить.

– Не обязательно. Наша новая бактериология работает в двух направлениях. Выделен также и антитоксин, который может производиться в больших количествах. Он будет выдаваться в случае добровольной сдачи. И потом, могут уцелеть разные медвежьи углы Галактики, могут быть и случаи естественного иммунитета.

Арвардана охватило какое-то жуткое отупение – он ни на минуту не усомнился в правдивости слов Шекта, в этой страшной правде, которая одним махом уничтожила превосходство двадцати пяти биллионов против одного человека, В ушах у него продолжал звучать тихий усталый голос физика.

– Не Земля все это выдумала, а горсточка лидеров, искалеченных мощным отпором Галактики, не допускающей нас к себе. Они с безумной настойчивостью стремятся отплатить ей любой ценой. Но когда они начнут, за ними пойдет вся Земля – что нам остается делать? Наша вина будет так огромна, что мы будем просто вынуждены завершить то, что начали – оставить в живых как можно меньше иномирцев, чтобы некому было потом отомстить. Но я прежде всего человек, а потом уже землянин. Неужели ради торжества миллионов должны погибнуть триллионы? Неужели цивилизация, завоевавшая