— Только не тяните, Эспер, — сказал Никита. — Скоро начнётся бал, я хочу потанцевать.

Я решил, что и правда лучше перейти сразу к делу:

— Мой дедушка, который приходится вам отцом, оставил мне кое-что.

— Интересно, что же?

— Дайте слово, что никому не расскажете.

Молотов приподнял бровь, глядя на меня как-то презрительно. Мол, кто ты такой, чтобы просить у меня слово. Но потом всё же кивнул:

— Хорошо. Только из-за любопытства. Даю слово чести, что это останется между нами.

— Кольцо, — сказал я. — В котором заключена ваша кровь. Стоит мне его применить, и вы тут же умрёте.

Глава тридцатая

На мгновение я оказался ошеломлён. Но затем решил, что Молотов просто блефует.

Не может такого быть. Зачем дедушке так поступать?

— Конечно, — фыркнул я. — Думаете, я поверю?

— Кольцо вам передал барон Привалов. Ещё один потомок нашего обожаемого Эспера Григорьевича, — сказал Никита. — Две недели назад, не так ли?

Я промолчал, но по моему лицу наверняка всё было видно и так. Уж о таких подробностях Молотов знать не мог — если только ему не выдал информацию сам Привалов.

Такое не исключено, конечно, но…

— Сомневаетесь? — с усмешкой спросил князь. — Понимаю. Вы думали, что держите меня за горло. Но оказалось, что я в этот момент приставил нож вам к животу. Слушайте дальше: вместе с кольцом я получил письмо. Мой отец, он же ваш дед, писал вот что.

Молотов кашлянул и заговорил, будто актёр на сцене:

— Не используй его без крайней необходимости, сын мой. Знай, что род Тарковских для меня важнее. Помни, что я сохранил тебе жизнь, хотя мог бы отнять. Ты должен решить, стоит ли неправедная власть того, чтобы проливать родную кровь.

Тон текста был весьма похож на тот, что я читал в своём письме. Так что мои сомнения таяли с каждой секундой. Одновременно с уверенностью, как это ни парадоксально.

Никита коротко рассмеялся и сказал:

— Подонок. Воспользовался моей матерью, устроил такой бардак. Родная кровь, написал он! Если хочешь знать, на самом деле я не считаю вас родными, Эспер.

— Понимаю, — сказал я. — Ну и что теперь? Сыграем в игру «кто первым активирует кольцо»?

— О нет. Это будет, пожалуй, опаснее русской рулетки, — сказал Молотов. — Предлагаю просто обменяться кольцами. Это будет честно, как думаешь? Мы оба избавимся от угрозы внезапной смерти.

— Но тогда случится война, — я посмотрел на Никиту исподлобья.

— Обязательно случится, — кивнул он. — Это уже неизбежно.

— Предлагаю другой вариант. Мы оставляем кольца у себя, но клянёмся их не использовать. Взамен — нейтралитет между княжествами. Никакой войны.

— Почему ты так переживаешь из-за этого? Погибать на этой войне за нас будут другие. А нам с тобой стоит обезопасить себя.

— Неужели? Ты ведь хочешь истребить Тарковских и заполучить Москву.

— Никто не отдаст мне Москву, — махнул рукой князь. — Я это прекрасно понимаю. Император не позволит. Что касается истребления Тарковских — ты прав. Но ты ведь не Тарковский.

Кажется, я начал догадываться, к чему он ведёт. Но предпочёл промолчать и дослушать.

— Я убью твоего брата, — сказал Никита. — Того, что изгнал тебя и всего лишил. Убью несколько тысяч его солдат. А затем отступлю. Мне не нужна Москва, мне нужна только расплата. За то, что твой дед-подонок испортил кровь моего рода. И за то, что твой брат пытался меня убить. И всё.

— Выходит, я могу не бояться, что ты применишь кольцо, — сказал я.

— О нет. Бойся. Я сам хотел поведать тебе о нём и тем самым заставить не вступать в войну. Твои войска, конечно, погоды не сделают — но ты сам весьма талантлив. И обладаешь, видимо, покровительством богов. Иначе как объяснить твою удачу?

«Не знаю насчёт богов, но на мне лежит благословение берегини», — подумал я. — «Интересно, влияет ли оно как-то на происходящие со мной события? Ведь меня должны были уже прикончить как минимум несколько раз».

— Но, учитывая, что у тебя тоже есть кольцо, предлагаю другой вариант, — продолжил Никита. — Обменяемся артефактами. Ты не станешь вступать в войну. А когда всё кончится, спокойно займёшь место брата, и мы останемся добрыми соседями. Я гарантирую, что больше не буду покушаться на твою жизнь. Слово чести.

Я молчал, глядя Молотову в глаза. На краткий миг мной овладел соблазн согласиться — но я сразу же отбросил это чувство, и твёрдо сказал:

— Нет. Такой вариант меня не устраивает. Я не хочу, чтобы война состоялась.

— Глупец, — прорычал князь. — Она всё равно случится.

— Нет, если я тебя убью.

— Думаешь, получится? — Молотов шагнул ко мне. — А может, я просто прикончу тебя прямо сейчас?

— Не сможешь, — сказал я. — Имперская стража тебе не позволит.

—