Вспомнив Пушка и опустошающее счастье, испытанное в его объятиях, внучка Борона поняла, что подобные домыслы её оскорбляют.

— Послушай, — занервничала она, — я ничего от тебя не требую, ты — гость в этом доме, и если тебе некуда пойти, останешься здесь до весны. А про лорда Аэгнора я спросила, потому что он — мой жених. Но так вышло, что мою семью изгнали с его земли!

— Если лорд этому не препятствовал, — приободрился эльф, — значит, он не заслуживает почётного места в твоей памяти.

«Пушок подослал его сказать мне, что всё кончено», — мысленно вскипела Андрет, но ничего сказать не успела, потому что в кухне появился мрачный отец.

— Я — Боромир, сын Борона, из рода Беора, — представился он, пронзая взглядом дочь. — Я — хозяин этого дома.

— Лирьо, — просто отозвался эльф, — так вышло, что у меня больше нет дома, а к родне добраться до наступления зимы я не успел. За крышу над головой готов помогать всем, что в моих силах.

— Дочь мою не трогай! — угрожающе дыхнул смесью выпитого сын бывшего вождя.

— Я женат, — заверил гость, — и не предаю клятв.

— Посмотрим, — Боромир сел за стол, налил себе вина.

Зная, что отец сейчас прикажет оставить его наедине с подозрительным типом, Андрет ушла сама, однако осталась в коридоре, чтобы слышать разговор. Девушка была потрясена, как ловко странный эльф врал про себя, совершенно не задумываясь и не смущаясь. Значит, привык хранить тайны.

Он точно посланник Пушка!

Поначалу разговор Никулирьо с Боромиром складывался непросто, самопровозглашённый в обход старшего члена семьи хозяин дома пытался давить, а гость что-то тихо отвечал. Андрет не могла разобрать слов, только замечала, как отец постепенно успокаивался, начинал посмеиваться, а потом зазвучала песня.

— Одни, столько лет,

Мы возводим замки не нам, — запел чужак, —рождённые по воле Рока жить.

Творцам веры нет.

Снова каждый выберет сам

Свой шаг, свой путь, свою судьбу и нить.

Не плачь, не жалей, не зови!

Слабому — плеть, вольному — воля.

Имя своё к Солнцу неси в тёплых ладонях.

У ветра дорогу спроси,

Сомнения — прочь и прочь — тревога!

Всё, как есть, прими и не вини ни в чём волю Рока!

Андрет показалось, будто её окатили ледяной водой — возникло ощущение спадающей пелены с глаз, в голове прояснилось, и девушка подумала, что обязана показать новому знакомому книгу, подарённую королём Финдарато. Никулирьо точно сможет пояснить, о чём в ней речь. Но пока слишком сильно хотелось спать.

***

— Когда я вернусь с первыми снегами, — сказал, стоя совершенно чистым среди топкой оттаявшей земли эльф, — мы продолжим читать и обсуждать тексты Нома. Но обещай, что и мои песни не забудешь.

***

Проснувшись утром довольно поздно, Андрет увидела в окне солнце и синее небо. С улицы доносились громкие разговоры, скрежет и глухие удары. Наскоро одевшись и выбежав на крыльцо, девушка увидела эльфа с огромной лопатой, которой тот убирал снег, а рядом стояли отец и дед, и оба командовали. Занимавшимся той же работой слугам внимания не уделялось вообще, поэтому они довольно быстро перестали что-либо делать. И действительно, зачем стараться, если неутомимый бессмертный всё равно с любой работой справится лучше?

Увидев дочь, Боромир напрягся, но девушка, ничуть не смутившись, забрала лопату у одного из бездельников и принялась помогать гостю. Быстро разрумянившись на морозе, юная аданет стала ещё милее, тёмные, почти чёрные глаза засияли.

— Хватит, дочь! — в какой-то момент не выдержал Боромир, однако сам за работу не взялся. — Домой иди!

— Домой? — Андрет вдруг почувствовала, как давно скрываемая злость рвётся наружу. — Домой?! Из-за тебя мой дом больше не мой! Мы потеряли всё из-за тебя! И ты теперь мне указываешь?

— Закрой грязный рот! Потаскуха! Только ищешь, перед кем бы ещё ноги раздвинуть! Что бы в рот сунуть! Нашла!

Борон попытался успокоить сына, однако тот слишком долго молчал и сдерживал эмоции, чтобы теперь не высказаться.

— Ты опозорила всех нас! Легла под чужого мужика перед свадьбой! Весь Дортонион узнал, какая ты грязная девка! Позор для меня и всего рода Беора! Да лучше б ты в утробе сгнила!

— Боромир, ты что? — старик попытался увести сына в дом, но тот грубо оттолкнул отца.

— А ты — слизняк мягкотелый! Всё псу под хвост! Всё! И богатство, и уважение, и… Ты…

Видимо, опомнившись, мужчина бросился в сторону крыльца. Слуги сделали вид, что ничего не было, Борон вздохнул, протёр глаза, сняв варежку с морщинистой руки. В доме послышался недовольный женский голос — похоже, Боромир снова решил, что легче пить, нежели выяснять, кто прав, кто виноват.

— Не повезло тебе с нами, Лирьо, — вздохнула Андрет, поставив лопату рядом с собой. — Но поблизости никого нет, так что оставайся. Потерпи до весны.

— Предпочитаю жить здесь и сейчас, — эльф с беззаботной улыбкой продолжил разгребать снег, — если бы во время долгого путешествия через ледник я думал только о том, как дойду до тёплых земель, не смог бы чувствовать, что нужно тем, кто был рядом. А ведь тогда моя музыка спасала жизни. По крайней мере, мне нравится так думать.

— А вы чего стоите?! — похоже, Борон только сейчас заметил, что слуги ничем не заняты.

Те сразу же начали работать.

— Вижу, здесь и без меня справятся, — обрадовался Лирьо, — пойду наловлю рыбы и приготовлю что-нибудь.

Абсолютно все посмотрели на эльфа с пониманием: увидел, в какую семью попал, решил сбежать, вот и молодец.

— Всё не так! — рассмеялся он. — Я правда принесу рыбы!

— Я с тобой! — Андрет бросила лопату.

Лирьо поднял её и вместе со своей отнёс в сарай. Зайдя в дом, переобувшись у порога, эльф взял свою сумку, два тёплых одеяла и позвал девушку к реке, где в одно мгновение сложил и разжёг костёр. Следуя за ним по пятам, внучка опального вождя вдруг провалилась в глубокий сугроб, выбралась, но тут же завязла ещё сильнее. С трудом найдя твёрдую опору и вытряхнув снег из обуви, девушка покраснела.

— Прости, что приходится наблюдать семейные ссоры, — совсем поникла Андрет, чувствуя себя бесполезной.

— Сколько помню себя, — отозвался Лирьо, занимаясь прорубью, — всегда кто-то с кем-то не ладил, потому что все разные. Помню, как отец сказал мне, ещё там, на западе, за морем,