Мать оторвалась от чашки и задумчиво уставилась на дочь, как будто не понимая, о чем она говорит. «Почему она молчит? Она что, не помнит о нем?!» Неоформленный еще страх, как болотные испарения, начал подниматься из глубины танюшиной души. Но прежде, чем он приобрел очертания, у матери в глазах прояснилось. Она вздохнула, словно вспомнив что-то давно забытое и скучное.

— А, этот твой… — Она махнула рукой. — Я про него и забыла. Он что, еще от тебя не ушел?

Танюша подавила спазм в горле, а потом спешно отвернулась, чтобы якобы достать из рюкзака носовой платок, а на самом деле вытереть выступившие слезы.

— Н-нет, не ушел.

— Ну ясно.

Мать снова заговорила о племяннице и о квартире, и снова как будто напрочь забыла об Ионе. Танюша, чтобы поскорей уладить дело и не дать матери передумать, решительно вытащила телефон и набрала номер Жени. К счастью, сестра оказалась в зоне действия и была в состоянии выслушать фантастическое предложение. Осознав, что сбывается главная мечта ее пока еще небольшой жизни, кузина сначала предсказуемо оторопела, а потом столь же предсказуемо заохала, заахала и принялась бурно благодарить. «Четыре тыщи плюс коммуналка», — быстро повторила Танюша и мельком взглянула на мать. Та недовольно поджала губы, но промолчала.

— Жень, слушай, мне уже вечером уезжать, так я бы тебе прямо сегодня ключи передала… Во сколько? Да чем раньше, тем лучше. Сейчас свободна? Да нет проблем, давай хоть через час… А знаешь, давай через полчаса. Тебе же на автобусе туда близко? Ну вот, и мне тоже. Дом ведь помнишь, на Карла Маркса? Сталинская трехэтажка, последняя, а за ней уже частный сектор начинается… Сейчас я тебе СМС-кой точный адрес пришлю. Ага, ага. Да ладно, потом поговорим. Ага…

— И чего гнать-то было? Как будто сбыть ее с рук торопишься, — сказала мать, когда Танюша нажала на отбой и стала собираться. — Еще неизвестно, насколько ты там задержишься. Может, работа тебе не понравится, а может, и ты им не понравишься. Всяко ведь бывает.

— Мне точно все понравится, и у меня все получится! — Танюша снова попыталась придать своему голосу тон бесшабашной веселости.

Ни тон, ни подобные выражения не были свойственны Танюше, и мать с сомнением покачала головой.

— Ну уж шесть тысяч ты спокойно могла назначить. Они бы и тому были рады.

— Четыре тыщи мне на крупы вполне хва… — начала было Танюша, но вовремя осеклась: она же вроде бы ехала на высокооплачиваемую работу, где считать деньги не приходилось. — Мне просто хочется сделать приятное тете Лене.

На самом деле, небольшая доля правды в этом была: Танюша бессознательно хотела пополнить свою копилку добрых дел, чтобы надеяться получить за них что-нибудь там, где эти добрые дела конвертируются в счастье. Лишние две тысячи действительно ничуть не умерили бы энтузиазма Жени и ее мужа, потому что в сравнении с рыночной ценой это все равно было почти что ни о чем, и эти же две тысячи действительно были бы очень важны для самой Танюши, позволив в дополнение к крупам закупить еще тушенки и печенья. Но она ни за что бы не осмелилась попросить их у Жени. Она знала, что перед глазами ее тут же встало бы грустное лицо Иона. Хотя в жизни он никогда и ни за что ее не осуждал.

Все и впрямь произошло быстро: словно зная о желании Танюши как можно скорее вернуться в лес, кузина не стала ее задерживать. Уже через полчаса они встретились у двери танюшиной квартиры. Женя, хоть и брызгала восторгами во все стороны, сохраняла здравый настрой и между радостными восклицаниями вставляла дельные вопросы. Танюша отвечала ей из прихожей: ей было невыносимо снова войти в комнату и снова увидеть его диван. Она стояла, отвернувшись, и старалась не глядеть на пол, где когда-то (вроде бы это было только вчера, а казалось — очень давно) виднелись мокрые следы ног Иона, когда она отводила его в ванную. В ванную, Боже! Туда тоже не смотреть, не смотреть… К счастью, единственно нужный Танюше предмет — шкаф с походным снаряжением — стоял прямо около входной двери. Танюша быстро-быстро, глядя только на свои руки, перекидала в рюкзак теплые вещи. Она забыла о них, уезжая в первый раз.

— А тут разное белье висит… я его в ящики разложу, ладно? — угодливо спросила Женя, выглядывая из комнаты.

У Танюши ёкнуло сердце — она вспомнила, что это было за белье.

— Д-да, конечно, убери-убери… Ты не обижайся, что у меня тут бардак. Просто все так быстро решилось, знаешь…

— Ну что ты, что ты! — великодушно отозвалась сестра. — Я тут сама все приберу. Ты вернешься — и не узнаешь, как будет красиво!

Про себя она надеялась, что Танюша вернется не скоро; она, как никто другой, искренне желала ей успеха на новом месте. А Танюша думала, как это хорошо, что Женя уберет все, напоминающее о нем. Сама она не осмелилась бы ни то что прикоснуться, а даже взглянуть на его вещи. А еще хорошо, что это сделают именно женины, родственные руки: ей было бы тяжело отдать свою память чужим людям. А Женя все-таки не чужая. Наконец, к обоюдному облегчению обеих сторон, все было обсуждено, деньги за первый месяц переданы и получены, и Танюша, отдав свежеиспеченной квартирантке второй комплект ключей (ими раньше пользовался Ион, и Танюша подумала, что ей будет легче отдать их, чем оставить себе), закрыла со собой дверь и в ту же секунду прыжками понеслась вниз по лестнице. Все, все, все! Теперь в городе ее ничего не держало. А далеко в лесу ее ждало оставленное Озеро, с которым Бог весть что могло произойти в ее отсутствие! Скорее, скорее туда! Ах, зачем же дорога такая долгая? Почему-то именно сейчас, на обратном пути, страх навалился на нее всей своей тяжестью. Должно быть, по пути туда она сама, неосознанно щадя свои нервы, загнала его вглубь. Но теперь он выбрался и бесчинствовал, рисуя перед измученным взором Танюши самые ужасные картины — обступившие Озеро плотным кольцом злобные шашлычники, наглые гидроциклы, с ревом рассекающие водную гладь, и чуть ли не дворец, выросший на берегу в мановение ока. «Не надо, не надо! Дай мне спокойно доехать», — жалобно молила Танюша, пытаясь отмахиваться от этих образов — она ведь чувствовала, что этого не может быть, что эти миражи рисует ее больное воображение. Но призрачные жлобыи, джипы и орущие магнитолы