было?» Она робко подняла глаза, но озеро никуда не исчезало — довольно большое, правильной закругленной формы, с густо заросшими берегами. Это было непостижимо, и требовало какого-то разумного объяснения. «Я все еще сплю?» — жалобно спросила себя Танюша, но тут же ответила — нет, все это наяву. Не может быть сном легкий ветерок, собирающий воды озера в прозрачные, словно стеклянные складки. Не может ей сниться свежий запах воды, которого вечером здесь не было! «А может, я перешла ночью на другое место, и забыла об этом?» — в последней надежде вопрошала себя Танюша. Она понимала, что сделать это смогла бы лишь в сомнамбулическом состоянии — ибо она до жути боялась ночного леса. Но даже если бы она каким-то образом переехала ночью, то как она могла перенести с собой и кострище?! Ибо оно было тут, сложенное из тех же обугленных камней. Танюша даже запомнила один из них, с острой гранью — он тоже был на месте. На месте были и сосенка с елью, между которыми она думала натянуть — да так и не натянула — свой тросик, чтобы подвесить котлы. И даже болотинка, куда впадал ручеек, тоже была там же, где и вчера. Разве что один ее край теперь омывался озерной волной, и побеги салатового сфагнума удивленно смотрели из-под воды. Похоже, все случившееся было для них такой же неожиданностью, как и для Танюши. Но не было сомнений — это не Танюша, палатка и костер каким-то образом перелетели на берег неизвестного озера, а озеро, которого не было здесь вчера, разлилось сегодня. «Но как, как это возможно?» — пробормотала Танюша, и вдруг с предельной ясностью вспомнила свою руку, держащую бутылочку, и струю воды, льющуюся в землю у подножия ветки с розовыми цветами.

— Боже, это… это та вода? Это… его вода? Это он, мой милый?!

Она бросилась к Озеру. Ласковые волны колыхали под водой стебли травы, которые еще вчера росли на сухих склонах котловины. Кусты черемухи и молодые березки, опрометчиво выбравшие себе место ниже по склону, теперь торчали из воды по самую макушку. Танюша с разбегу погрузилась в воду и, оттолкнувшись ногой от дна, поплыла. Вода была нежно-прохладной, и это остро напомнило ей тот последний сон, который она видела, когда Ион уходил. Таким же прохладным во сне было его тело. Только теперь она понимала, что это был не холод, а свежесть утреннего купания, которое он подарил ей сегодня. «Спасибо, Ионушка, спасибо!» — повторяла она, неуклюже плавая по кругу. Ей хотелось соприкоснуться со всей водой Озера, ведь все оно — теперь Танюша это знала — было его телом. «Ионушка-солнышко», — смеялась она, щурясь от слепивших солнечных бликов. Она ныряла в глубину, хотя всю жизнь боялась таинственной придонной темноты. Но теперь она знала, что ей нечего бояться, что ее Озеро, ее Ионушка не мог бы причинить ей зла. И правда — там оказалось совсем не страшно. Удивительно было видеть сухопутные растения, вдруг оказавшиеся подводными. Она замечала под собой розовые кусты вереска, пушистые, как зеленые помпончики, кочки кукушкина льна, круглые куртинки брусники с бусинками недозревших ягод. Иногда ее живот задевали листья ивовых кустов; прежде это страшно напугало бы ее, а теперь она лишь ухмылялась, безотчетно радуясь, как чудно это все устроено… Кем устроено? Ионом. Для кого? Ну конечно же, для нее, для Танюши, его любимой жены! Теперь она благодарила себя за то, что послушалась знака и вылила воду на веточку волчьего лыка. Если бы ей хватило дыхания, она не испугалась бы нырнуть поглубже и отыскать на дне эту веточку. Должно быть, этот побег — и есть средоточие чудесного, ведь с его помощью Ион вернулся к своей Танюше, уверяла себя она. Наконец, обессиленная, она выбралась на берег. Но покидать Озеро — мужнины объятия — она не хотела, и потому легла на мокрую траву так, чтобы ноги были в воде. Ветерок утих, поверхность воды разгладилась. В ней, как в зеркале, отражалось небо с редкими белыми облачками и зеленое кольцо леса по берегам. Каково, должно быть, ему было узнать поутру, что теперь он растет на краю водоема? Справа топорщился молодой ельничек; елочки одна за другой уходили под воду, точно шли купаться. Дальше шел кусочек лиственного леса, и его изумрудно-зеленый покров сползал в озеро, как меховое одеяло. Солидней всех держались сосны на левом берегу: он был повыше, и деревья, росшие вдоль обрыва, стояли, как ни в чем не бывало; разве что природа неожиданно подставила им снизу зеркало. Понятно было, что утонувшая зелень не выдержит долго: не привыкшие жить под водой, деревья и кусты постепенно сгниют и опадут на дно. Пожелтеет и умрет береговая травка, и на ее месте скоро вырастет осока, пушица, белокрыльник и остальная компания, хорошо чувствующая себя в воде. Ну а там, где ноги Танюши будут часто заходить в воду, вообще ничего не вырастет, а образуется маленький пляжик… Тут она задумалась. Только ли ее ноги будут ходить по берегу Иона-Озера? Возможно ли, чтобы о нем никто не узнал? При мысли об этом Танюше стало так нехорошо на душе, что она вытащила ноги и села у воды на корточки. Боже, что будет, когда они узнают! Ей страшно было представить себе, что кто-то еще посмеет пачкать своими телами его воды, что кто-то будет вальяжно прохаживаться по берегу, разбрызгивая его хрустальные капли своими злыми и наглыми ступнями. Но как, как избежать этого? Как спрятать от них Озеро? Танюша в тревоге озиралась по сторонам, как будто ожидала вторжения сию же минуту. Лес оставался тихим, не считая ветерка и пересвиста птиц в ветвях. Но ведь это не продлится долго. Они узнают, узнают! Здесь часто ходят грибники. Они наткнутся на Озеро — те, что плохо ориентируются на местности, будут лишь приятно удивлены, а те, кто знают карту, застынут в изумлении. А потом начнут звонить-писать знакомым, ставить точки в навигационных системах, вешать фотографии в соцсети и собирать лайки… Боже, неужели его не спасти? Танюша была готова накрыть Озеро непроницаемым колпаком, лишь бы отвадить свидетелей. Но где его взять, этот колпак? Танюша представила, как ее Озеро осаждается толпами отдыхающих, как они рубят деревья, вытаптывают берега, оглашают лес музыкой и высыпают горы мусора.

— Пожалуйста, нет, не надо! — вскрикнула она и тут же поняла: чтобы успокоиться, надо войти в воду. Она снова прыгнула и поплыла, и мягкие струи действительно утешили ее, словно