Шрифт:
Закладка:
Получившие свободу узники расцвели под материнской опекой сударыни Джулии и ее товарок. С громадным энтузиазмом смаковали сублимированные и свежемороженые продукты — сущее объедение после баланды, которой пичкали их зеленые угнетатели. Я блаженно благоволил к ним; хоть какая-то польза от нашего душераздирающего визита. В следующий час коктейля я повторил свой обет, подняв бокал и поклявшись когда-нибудь как-нибудь принести мир этой отчаянно бедствующей планете.
— За это я выпью, — поддержала Анжелина, и мы чокнулись. — А еще за погибель и разорение злодея Рифути.
За суматохой последних событий я напрочь позабыл о капитане-уголовнике. А вот она — нет. И ему не уйти. Справедливость восторжествует; если понадобится, она позаботится об этом лично.
Приглушенный интерком был едва слышен на фоне негромкой мелодии сонаты Моцарта:
— Босс, на мостик.
— Идешь со мной?
— Позже. Сегодня у Розочки банный день. Она обожает ароматизированный скраб.
— Лучше ты, чем я, — с чувством произнес я. В самом верху списка дел, от которых я предпочитаю уклониться, стояло мытье игл свинобразихи Розочки. Совещание на мостике привлекало меня куда больше.
— Момент решения по следующему припуханию. — Капитан указал на черный обзорный экран. — Впереди лишь одна звезда. — Наклонившись, я разглядел крохотную сияющую точку. — Снова припухаем в этом направлении?
— А больше ничего в округе? — с надеждой поинтересовался я.
— Нет. На оставшихся гравитонах нам больше никуда не добраться. Даже так мы израсходуем почти все запасы.
Пора решать.
— А у нас есть выбор?
— Вообще-то, нет.
— Тогда поехали!
Он угрюмо кивнул. И занялся припухательным двигателем.
Я же занялся баром. Малость взбодриться очень не помешает. Анжелина была уже там, наводя глянец на иглы Розочки с помощью бархотки. Вопросительное похрюкивание провозгласило, что свинобразка всегда готова перекусить. Я выставил блюдо претцелей-пирри, чтобы мы могли составить ей компанию.
— Выпьем? — спросил я.
— Почему бы и нет? — Пока я наливал, Анжелина угощала лакомством Розочку.
Я задумался над бокалом, и Анжелина тут же уловила мое настроение.
— Встревожен?
— Вообще-то, нет. Просто озабочен. Пошло последнее припухание. Еще дня два, и узнаем, насколько нам не повезло…
— Или повезло — у всякой медали две стороны.
— Верно. Может, просто не оклемался от тоски зеленой. Но…
— Да все мы. Планетенка не из курортных.
После этого я стал держать свои тревоги при себе. Так и так скоро все будет ясно. И я вздохнул с облегчением, когда голос капитана по интеркому сказал:
— Припухание заканчивается через два часа.
Анжелина отправилась на мостик вместе со мной. А вскоре подоспел и Штрамм.
— Скоро все будет ясно.
Наш инженер — просто кладезь банальностей! И ответа не заслуживает.
К добру оно или к худу, но порывистый хлопок поля припухания я встретил с радостью.
И едва в центре экрана засияла звезда, радио с треском очнулось.
— Добро пожаловать в звездную систему альфы Адониса…
— Удалось! — возликовал Штрамм.
— …говорит навигационный роботизированный маяк.
По мере продолжения записи нас захлестывало все большее уныние.
— …в систему входят три планеты и пояс астероидов. Колоний ни на одной из планет не имеется…
— Внимание, маяк, — сказал капитан в микрофон. — Оборудован ли маяк аппаратурой связи?
— …координаты планет следующие… скррк… Данный маяк оборудован аппаратурой только для ближней радиосвязи. Ближайшие средства всесторонней связи находятся в звездной системе один дефис тридцать…
Отключив связь, капитан обернулся к нам.
— И что теперь? — безмерно устало проронил он.
Ответом ему было гробовое молчание, которое в конце концов нарушила Анжелина:
— Включите-ка снова. Давайте послушаем про эти планеты.
Если отбросить всяческие излишества роботизированной велеречивости, ответ сводился к следующему.
— Один газовый гигант, — резюмировал капитан. — Кольцо впечатляющее, но лун нет. Две планеты в обитаемой зоне. На одной есть атмосфера, чуть менее одного «жэ», и впечатление, что пригодна для обитания, хоть и жарковата. На другой сносная атмосфера, но…
Последний гвоздь вогнал я:
— Но это большая и тяжелая планета с силой тяжести почти три жэ. И парциальное давление кислорода почти на треть меньше нормального.
Молчание было хоть топор вешай, уныние колыхалось в воздухе черной пеленой. Куда отсюда податься? Признаки жизни выказывал лишь Штрамм, постукивавший себя по подбородку и что-то бормотавший. Потом, ни слова не говоря, повернулся к панели управления и начал выстукивать цифры. По экрану побежали уравнения. Снова обработав челюсть, он ввел еще несколько цифр, кивнул и обернулся к нам:
— Есть одна возможность.
— Возможность чего? — уточнил я.
— Ускользнуть из этой звездной системы.
— Как? — вскинулся капитан.
— Для начала надо сесть на тяжелую планету. При такой гравитации человеческий организм может функционировать, хоть и недолго.
— И что сделать? — высказала Анжелина вопрос, вертевшийся на языке у каждого.
— Выгрузить конденсатор гравитонов на поверхность планеты. Как только он заработает при три жэ, потребуется… — он обернулся к своим расчетам и указал на экран, — …ровно три месяца, чтобы собрать достаточно гравитонов для длинного припухания, будем надеяться, в другую звездную систему.
В воцарившемся молчании все обдумывали это неуютное решение так и эдак.
— Это невозможно, — заявила Анжелина. — При таком тяготении мы долго не протянем.
— Нам и не придется. — Ответ Штрамма оказался полнейшим сюрпризом. — Мы сядем, вытолкнем конденсатор гравитонов, а затем взлетим. Единственная проблема, да и то ерундовая, что нам понадобится загрузить побольше реактивной массы, чтобы взлететь при такой гравитации. Затем выйдем на орбиту…
— Невозможно, — отрезал капитан. — На борту не хватит пищи и воды на трехмесячное пребывание на орбите. Этот корабль не предназначен для долгих плаваний.
Настала моя очередь подкинуть нотку надежды в эту крайне гнетущую беседу.
— А нам вовсе незачем торчать на орбите, — лучезарно улыбнулся я остальным. — Почему бы нам не провести это время на соседней планете? Теплой, пригодной для обитания, но пока необитаемой. Мы станем отцами-основателями — и матерью, конечно. — Я сделал полупоклон в сторону Анжелины.
— Замечательная идея, — одобрила она. — Я и не осознавала до сих пор, но всегда хотела открыть планету. И как же эта планета называется?
Капитан сверился с экраном.
— Названия нет, только идентификационный номер. Один, икс, семь…
— Не пойдет, — тряхнула она головой. — Нам нужно название.
— А почему бы тебе не назвать ее? — предложил я.
Капитан кивком выразил согласие:
— Капитальная идея. Вы первой ступите на поверхность нового света.
— Тогда я и права на нее предъявлю! — рассмеялась Анжелина.
Эта минутка веселья пришлась не по вкусу Штрамму, сидевшему мрачнее тучи.
— Мы еще не знаем, можно ли там оставаться. Не следует ли прежде провести разведку?
Хладный глас рассудка подействовал на наш энтузиазм как ледяной душ — на пьяного.
