Мозоли на правой ноге жестче

Х.Г. дю П. Жиллет, мануальный терапевт из Уолтемстоу на севере Лондона, обследовал тысячи мозолей на пальцах ног своих пациентов. Большинство мозолей было на пятом пальце ноги, причем на правой стопе они были хуже, чем на левой. Следующим по распространенности был четвертый палец стопы, и там мозоли были хуже справа. Напротив, гораздо более редкие «перепончатые мозоли», которые встречаются в пространстве между двумя самыми маленькими пальцами ног, одинаково часто встречаются справа и слева. Уязвимость правой ноги, по-видимому, как-то связана с тем, что у большинства людей правая нога – ведущая[511].

Шестнадцать левых футов и правда

Англосаксонской мерой длины для участков земли был «перч» («шест», или «веха»), который в несколько более точном виде существовал и в XX веке, когда его определили как 5 1/2 ярда (5,03 метра). Но изначально перч определяли как общую длину левых стоп первых шестнадцати мужчин, вышедших из церкви воскресным утром. Получается, что средняя длина ступни у этих мужчин составляла почти 12,5 дюйма (около 32 см), изрядный размер[512].

Спираль единорога

У нарвала один бивень, два-три метра длиной, торчащий прямо вперед. Бивень этот на самом деле представляет собой зуб, сильно вытянутый верхний резец, и, как пишет Герман Мелвилл в «Моби Дике», «он всегда расположен слева, что производит зловещее впечатление, придавая зверю облик, напоминающий левшу». Что еще более странно, он всегда закручен в довольно тугую левостороннюю спираль. Похоже, что ни одного экземпляра с правой спиралью не попадалось. Описаны редкие экземпляры, у которых есть два бивня, по одному с каждой стороны, но даже у них оба бивня закручены в левостороннюю спираль. Самым известным объяснением этой «необычной и исключительной вещи» является мнение биолога Д’Арси Томпсона, который в своей книге «Рост и форма» утверждает, что для создания такой идеальной спирали должна существовать некая постоянная скручивающая сила. Зуб, из которого состоит бивень, растет на протяжении всей жизни животного, и теория состоит в том, что такую силу может создавать небольшой, но постоянный крутящий момент из-за небольшого левого изгиба хвоста нарвала. Фактически животное постоянно вращается вокруг неподвижной массы своего постоянно растущего бивня. Хорошая теория, но почти наверняка ошибочная, поскольку у зародышей нарвалов нет рога, но череп уже асимметричен, а дыхательное отверстие расположено несколько левее центра. Такая асимметрия черепа может способствовать остроте слуха животного, как, например, у некоторых сов, у которых слуховые проходы разной формы, расположенные на разной высоте, позволяют точно определять положение источника звука[513].

«Рог» нарвала, возможно, породил средневековую легенду о мифическом единороге с его единственным прямым белым рогом. В средневековых гобеленах, таких как знаменитая серия «Леди и Единорог в Клюни» в Париже, рог единорога явно спиралевиден и внешне очень похож на рог нарвала. Однако мастер, создавший эти гобелены, явно не копировал конкретный образец рога нарвала, поскольку направление спирали на гобеленах непостоянно, на четырех из шести рогов спираль левая, на двух других – правая[514].

Общество амбидекстральной культуры

На протяжении всей истории некоторые люди мечтали о мире амбидекстров, в котором любая рука способна выполнить любую задачу. Платон восхвалял скифских воинов, которые могли натягивать лук любой рукой, и считал, что «человек обладает двумя руками, чтобы отражать нападения и нападать на противника самому; поэтому ни одну из них по мере сил нельзя оставлять бездеятельной и нетренированной»[515].

В основе идеала амбидекстричности лежит вера в то, что человеческое поведение бесконечно податливо и, следовательно, бесконечно совершенствуется. Как и Платон, Дж. Б. Уотсон, основатель бихевиоризма, предположил, что ребенок рождается с двумя одинаково умелыми руками, но:

«Вскоре после этого вмешивается общество и говорит: «Действуй правой рукой». Немедленно начинается давление. «Вилли, пожми руку правой рукой». Мы держим ребенка так, чтобы на прощание он помахал правой рукой. Заставляем его есть правой рукой. Это само по себе достаточно мощный фактор, определяющий, какая рука будет ведущей». (Курсив авторский. – Прим. ред.)

Если одного социального давления достаточно, чтобы сделать нас правшами, значит, обучением и повторением можно достичь и амбидекстричности, и тем самым улучшить здоровье, благосостояние и экономическую эффективность человечества. Движение за амбидекстричность достигло своего апогея в конце XIX века, когда викторианский писатель Чарльз Рид убедительно доказал свою позицию. Он писал: «У каждого ребенка обе руки одинаково ловкие, пока какой-нибудь дурак не вмешается и все не испортит». Воплощением абсурдности движения стало Общество амбидекстральной культуры, основанное Джоном Джексоном. Роберт Баден-Пауэлл, основатель движения бойскаутов, описал военные преимущества амбидекстрии во введении к книге Джексона по этому вопросу, опубликованной в 1905 году. Он также описал свою способность одинаково хорошо писать обеими руками и поставил под своим предисловием два варианта подписи, сделанные левой и правой рукой. Однако даже Баден-Пауэлл не смог преодолеть последний шаг на пути к полной амбидекстрии по Джексону – писать совершенно разные вещи двумя руками одновременно, хотя признался, что это очень помогло бы справиться с «загруженностью бумажной работой». Нравственная планка амбидекстрального движения была столь высока, а обещанные преимущества были столь велики, что вскоре неизбежно возникла обратная реакция на него, и после обвинений во всех общественных и физических пороках заговорили, что «псих-амбидекстр заслуживает наказания более сурового, чем любой другой из наших многочисленных безумных преступников»[516].

Стихотворение о левой руке

Я знаю лишь одно стихотворение о левой руке. Его написал американский поэт Джек Андерсон, правша, который, хотя и не был амбидекстром, тем не менее подчеркивал, что левой рукой пренебрегают[517].

Упование на освобождение левой руки

Я правую желаю руку,

Ту, пишу которой, руку,

Которой ем и указую, ту, которой

Здороваюсь, – ее желаю я сковать.

Тогда

Я заниматься стану

Неправыми делами с левой,

Тупой и злобной, с той,

Которую я при себе

Держу, но воли

Не даю.

Она растяпа и невежа,

Грабастает и загребает, не всегда

Себя держать в руках умеет и способна

Держать, но также и ломать.

Не доверяю

Руке я этой, угадать нельзя,

Что в ней таится, только страх

Меня заводит, я хочу до одури

Себя же испугать, хочу себя

Повергнуть в ужас, застонать, когда

Увижу я, как, запинаясь, левая начнет

Рукоприкладствовать.

Хотя она

От силы может написать два слова, я позволю