Необходимо также напомнить о существовании безработицы, которая обусловлена рядом причин, — таких как внедрение новых, менее трудозатратных технологий, успехи информатики, требующей от работников гораздо более высокого уровня образования. Безработица связана и с замедлением экономического роста как производного от процесса сдерживания расходов и необходимости резко снизить инфляцию.

Проблема безработицы в Бразилии предстает еще более сложной при ее сравнении с ситуацией в той же области в развитых странах, потому что в Бразилии такие защитные меры, как страхование на случай безработицы, абсолютно несравнимы с «социальным зонтиком», т. е. набором социальных благ, которые эти страны обеспечивают своим гражданам. Продолжает сохранять свое значение и проблема социального страхования, в рамках которой сосуществуют сохранение привилегий, с одной стороны, и большая масса работников, которые выходят на пенсию с явно недостаточными заработками, с которых эта пенсия исчисляется (что побуждает их вступать на трудный путь поиска новой работы), — с другой.

Первостепенной целью будущего развития является утверждение демократии и улучшение условий жизни населения. Кратко сформулировать эту цель нетрудно, но добиться ее нелегко, ведь это зависит от благоприятной конъюнктуры и от действий со стороны как государства, так и гражданского общества.

Не отрицая значимости превращения Бразилии в общество «массовой демократии», демократию мы должны понимать все же не только как участие время от времени в выборах. Речь идет о том, чтобы открыть возможности для демократического участия на различных уровнях — от специфических проблем, возникающих на уровне кварталов, до формирования «партисипативных бюджетов»[189]. Но помимо этого нужно, чтобы повседневное поведение людей способствовало бы сокращению индивидуализма и эгоизма в пользу наращивания общих усилий, развития толерантности, которая подразумевает уважение различий между людьми и различных взглядов.

Гражданское общество уже значительно продвинулось по этому пути, способствуя не только осознанию имеющихся проблем, но и — пусть и с неодинаковым результатом — нахождению организационных форм противостояния им. Движения в защиту равенства полов, за права индейцев, против расовой дискриминации, в защиту природы и т. д. говорят сами за себя. Все свидетельствует о том, что эти движения имеют тенденцию к дальнейшему росту и не являются преходящими.

Проблемы утверждения и расширения демократии и доступа «исключенных» к полному участию в жизни гражданского общества взаимосвязаны. Демократический режим в нашей стране только тогда обретет условия для превращения в «универсальную ценность», когда он будет увязан с большим благополучием граждан и с перспективой лучшего будущего.

Данная цель отнюдь не находится «на расстоянии вытянутой руки», не может она быть достигнута и путем магического предвидения Ее достижение зависит от многих факторов, в которых структурные ограничения сочетаются с возможностями действия человека Было бы иллюзорным рисовать будущее, подобное райским кущам Но, с другой стороны, ничто не указывает и на то, что Бразилия обречена на неудачу.

История Бразилии продолжается. Вместо послесловия

Итак, книга Бориса Фаусту прочитана, читатель перевернул ее последнюю страницу. Каково же впечатление от проникновения в такой увлекательный, манящий, да и по-своему драматичный сюжет, каким является история Бразилии, представшая перед нами во всей своей полноте?

Начиная читать книгу Бориса Фаусту, мы знакомимся со страной в тот момент, когда ее не было на карте мира и ей еще предстояло открыться взорам португальских мореплавателей, а затем и других европейцев. Вскоре мы, следуя за повествованием бразильского историка, становимся свидетелями того, как формируется колония, как бандейрантес открывают и осваивают новые территории… А затем, «проходя» через строительство и созидание государства, через сложнейшие перипетии формирования общества, мы присутствуем при разворачивании 500-летней ретроспективы исторической эволюции страны.

Сегодня же мы открываем для себя Бразилию наших дней — современное демократическое государство, региональную державу, идущую по пути обновления, экономического и социального реформирования, проводящую активную внешнюю политику, играющую весомую и все возрастающую роль на мировой арене, превращающуюся в государство с глобальными мировыми амбициями. Не будет преувеличением сказать, что историческая траектория более чем пятивекового развития логически привела народ и общество Бразилии к моменту, когда можно констатировать: «Aqui começa о futuro», как говорят бразильцы, или «Здесь начинается будущее», как мы скажем по-русски.

Что же было между этими двумя «точками» бразильской истории? Прямая линия, некий гладкий «накатанный маршрут»? Или сложный, подчас извилистый путь с немалыми препятствиями, противоречивыми проблемами, неоднозначными решениями? Эволюция во главе с безликими вождями или развитие, сама логика которого — прежде всего в XX в. — порождала и выдвигала на первые роли крупных, неординарных лидеров (некоторые из них стали персонажами не только национального, но и континентального и даже мирового масштаба)? И хотя одной из главных черт бразильской истории является нерадикальный разрыв с прошлым (примерами как раз радикальных изменений и прерывания прежнего хода событий стали, на наш взгляд, только революция 1930 г. и военный переворот 1964 г.), можно ли говорить о внутренней бесконфликтности бразильской исторической парадигмы?

Ответ на эти вопросы — в самой истории этой замечательной страны, а еще — в прекрасной и глубокой книге, которую читатель держит в своих руках.

Три крупных периода было в политической истории Бразилии — Колония, Империя, Республика. Все они имеют совершенно определенные хронологические пределы: Колония — 1500–1822 гг., Империя — 1822–1889 гг., Республика — с 1889 г. по наше время. Но интересно, что в «общем потоке» истории Бразилии необычайно велика и роль истории экономической. Историки традиционно считали, что в истории Бразилии до XX в. имели место три крупных экономических цикла — «эпоха сахара» (середина XVI–XVII вв.), «эпоха золота» (конец XVII в. и весь XVIII в.) и «эпоха кофе» (XIX в., к концу которого Бразилия превратилась в крупнейшего мирового производителя кофе). Впрочем, существует и более дробное деление, дополняющее указанное выше — «эпоха красного дерева» (первая половина XVI в.), «эпоха хлопка» (XVIII в.), «эпоха каучука» (конец XIX — начало XX в.). А Борис Фаусту показывает, сколь сложна и непрямолинейна экономическая история страны: возражая против ее схематичного деления на жестко очерченные «циклы», он демонстрирует их взаимное переплетение, взаимопроникновение и взаимовлияние.

И еще об экономике. Вообще-то экономическая история есть у каждой страны. Но в Бразилии она приняла по-своему гипертрофированные формы. И произошло это потому, что с самого своего зарождения страна была включена в международные экономические отношения, в мировое экономическое пространство. Даже плантационное рабство вписывалось в процесс генезиса капитализма в Европе, а, следовательно, — ив контекст мировой истории. Что же говорить о XX — начале XXI в.: в наше время Бразилия является уважаемым членом огромного числа международных экономических объединений, союзов и организаций.

Не случайно поэтому и современную дипломатию Бразилии принято характеризовать как «экономическую»: внешняя политика страны во многом ориентирована на экономические результаты.