Шрифт:
Закладка:
Чэнъюй холодно усмехнулся и перевернулся, будто не обращал внимания на этих нарушителей порядка. Через мгновение он замер, и его тут же захлестнуло неподдельное удивление.
Он что, только что перевернулся?
Он перевернулся?!
Человек был парализован в течение многих лет. С тех пор как ему исполнилось пять, Чэнъюй не мог самостоятельно перевернуться на другой бок. Он уже и забыл, что это такое.
Молодой человек на полном серьезе всегда думал, что спустя какое-то время у него начнутся галлюцинации, где он будет бегать и прыгать по земле и снегу.
Он медленно передвигал свое тело. Вероятно, оно было уже слишком одеревенелым. Перевернувшись, он со звуком вяленой рыбы рухнул на кровать.
Матрац под ним был довольно толстым, поэтому падение не должно было оказаться болезненным, однако к глазам Фан Чэнъюя внезапно подступили слезы.
И прорвали плотину. Пробоина становилась все больше и больше. Слезы молодого человека хлынули ручьем, очень быстро намочив подушку.
Осознав это, Фан Чэнъюй снова немного рассердился. Юноша протянул руку и накрылся одеялом с головой.
Как мужчина мог вот так рыдать? Какой позор.
А вообще, он еще не мужчина. Ему даже четырнадцать не стукнуло, поэтому что плохого в том, чтобы поплакать?
Мужчины тоже способны грустить. Он видел это на страницах книг. Также он видел ссорившихся либо перенесших какую-то обиду слуг, которые потом проливали слезы, и это несмотря на то, что у них краснели глаза, текли сопли и все в таком духе.
Но он не плакал около семи или восемь лет. Очевидно, что у него накопилось слишком много слез.
Но, как назло, многие дураки этого не понимали.
Когда наступила ночь, все служанки ушли. Лю-эр потянула Чжэньчжэнь за рукав платья, слегка приблизилась и загадочно хихикнула.
– Молодая госпожа, молодой хозяин обмочил постель.
Фан Чэнъюй чуть не выронил книгу, которую держал в руках.
– Как такое могло случиться? – удивленно спросила Чжэньчжэнь.
– Но это правда! Эти служанки пытались все скрыть, но даже не думали, что в этом дворе меня им не перехитрить, – донесся внутрь гордый голос Лю-эр. – Я видела, что подушка и одеяло были мокрыми от мочи… это так омерзительно…
Фан Чэнъюй в своих мыслях уже несколько раз усмехнулся, после чего Чжэньчжэнь вошла в комнату.
Он обратил внимание, как ее взгляд упал прямо на него.
– По идее, этого не должно было случиться, – слегка нахмурившись, промолвила Чжэньчжэнь.
По логике вещей, он хоть не мог позаботиться о себе сам, но ему всегда помогали служанки, и они же не могли такого допустить. Тем более она уже так долго давала ему лекарства, такая казусная ситуация не должна была возникнуть.
Фан Чэнъюй понимал, что она имела в виду.
Он был безмерно счастлив и подумал о том, что было бы очень весело ввести других в заблуждение, заставив поверить, что он якобы описался прямо в кровати.
– Виноват, – заговорил он с искренним сожалением в голосе. – Впредь я буду осторожнее.
Сказав это, он снова сделал паузу.
– Я уже попросил их зажечь благовония.
Находившаяся снаружи Лю-эр зажала нос.
– Юная госпожа, почему бы вам не поспать сегодня в кабинете? – недовольно буркнула она.
Чжэньчжэнь махнула рукой в сторону Лю-эр. Та все поняла и неохотно все же вышла и закрыла дверь.
Как и всегда, девушка толкнула инвалидное кресло в сторону ванной.
– Почему ты это делаешь? – вздохнул Чэнъюй. – Сестрица, тебе не обязательно быть со мной.
– Это необходимо, – ответила девушка.
– Врачи говорили, что у таких, как я, может быть недержание, – сказал Фан Чэнъюй.
Чжэньчжэнь вытянула руки и, как обычно, начала умело снимать с него одежду.
– Не может, – бросила она, остановилась и покачала головой.
Выражение лица молодого человека стало смущенным и слегка раздосадованным.
Цзюнь Чжэньчжэнь задумалась.
– Я врач, меня не беспокоит то, что ты можешь испачкаться, – сказала она.
Фан Чэнъюй улыбнулся, однако сразу же его лицо снова стало серьезным.
– Но, сестрица, ты мне грязная вовсе не по душе, – важно заявил он.
Девушка посмотрела на него, но даже не вспылила, чего юноша с самого начала и пытался добиться. Чжэньчжэнь просто его подняла.
С оглушительным всплеском Чэнъюй прямо в одежде полетел в ванну.
Глава 77
Тайное решение
Давненько его в одежде так не кидали.
Фан Чэнъюй рассмеялся.
Теперь это покалывающее лекарство просто его щекотало. Он улыбался и смотрел на девушку, которая стояла рядом.
Все-таки я взбесил тебя.
– Ну и что с того? – улыбнулась она. – Раз это так, почему бы тебе не полежать смирно?
Улыбка Фан Чэнъюя внезапно стала еще шире. Только он открыл рот, чтобы ругнуться, как вдруг увидел, что Чжэньчжэнь подняла медный тазик и вылила к нему какую-то черную жижу.
А это еще что?
Эта мысль промелькнула в голове Чэнъюя, а потом он почувствовал, как вся ванна будто стала превращаться в кипящий масляной котел с потрескивающими звуками.
Больно…
Фан Чэнъюй потерял сознание прежде, чем успел даже пискнуть.
«Какие же надоедливые дети», – подумала Чжэньчжэнь, глядя на молодого человека, который на животе покачивался в воде.
Совсем не похоже на нее в детстве. Когда она была маленькой, то совершенно не доставляла хлопот людям.
Когда Чэнъюй проснулся, весенние солнечные лучи уже просвечивали сквозь занавески. Свет немного резал глаза, поэтому он перевернулся в сторону комнаты и начал прислушиваться к тому, что происходило снаружи.
Но снаружи не было ни звука.
Фан Чэнъюй снова перевернулся и убедился в том, что ниже пояса он все еще не был слишком подвижен, но уже и не такой окоченелый, как раньше.
Потихоньку юноше удалось принять сидячее положение, и он чуть-чуть пошевелил онемевшими ногами. На лбу у него выступил пот, а сердце из-за беспокойства начало биться еще чаще. Это мгновение казалось целой вечностью. Наконец ему удалось свесить ноги с края кровати.
Ему всего лишь четырнадцать лет. Уже не ребенок, но еще и не взрослый. Он считался мальчиком-подростком, хотя из-за своего здоровья выглядел в разы худее своих сверстников. Теперь же он смог коснуться подставки для ног.
Обуви на ней не было.
Сам он надеть ее не мог, с этим ему помогали служанки. Именно поэтому его обувь находилась в более удобном для них месте, чтобы служанкам было проще ее доставать.
Фан Чэнъюй, не двигаясь, сидел на краю кровати и выглядел явно рассеянным.
Как же давно он вот так сидел.
Естественно,
