неприятельские. Тогда открыли по ним огонь. В тот момент, когда наши отступавшие части, будучи прижаты к проволоке, в некоторых местах начали оставлять окопы, сзади появилась наша конница, опоздавшая ровно на два с половиной часа. С ее помощью положение было полностью восстановлено, но думать о прорыве уже не приходилось, так как момент для этого был уже упущен. Опоздание же конницы произошло потому, что многие старшие начальники уже знали, что вопрос об оставлении Крыма уже решен и это обстоятельство сыграло психологическую роль. Красные в течение всего дня вели энергичное наступление громадными силами по всему фронту, и им удалось днем овладеть Юшуньской и Чонгарской позициями, покрыв трупами проволочные заграждения, но на участке Карповой Балки красные не смогли продвинуться.

Во время боев на перешейках Дроздовская дивизия понесла большие потери, но разбита не была. Менее других пострадал 1-й стрелковый полк. Остальные полки и артиллерия пострадали сильно. В последнем бою на Юшуньской позиции был смертельно ранен командир 3-го полка, полковник Владимир Степанович Дрон{218}. Во 2-м, 3-ми 4-м полках большинство командиров батальонов и офицеров было убито или ранено. Среди убитых во 2-м полку командиры батальонов полковники Рязанцев и Потапов. В бою под Карповой Балкой был ранен командир 1-го полка генерал Чесноков, убито и ранено много офицеров и стрелков, но полк вынес из боя всех своих убитых и раненых. Среди убитых был и начальник пеших разведчиков, капитан Ковалев.

После овладения красными Юшуньской и Чонгарской позициями в штабе Главнокомандующего было решено прекратить дальнейшее сопротивление красным и приступить к эвакуации армии. В 17 часов 29 октября всеми частями Русской Армии был получен боевой приказ оторваться от противника и без остановок двинуться в назначенные для каждой дивизии порты на погрузку. Дроздовская дивизия, оторвавшись от противника, двинулась на юг, в направлении на Севастополь.

Получив приказ, все части устремились к назначенным портам. На всех дорогах, со всех мест, отовсюду и везде, даже без дорог, колонны отходящих частей и бесконечные обозы. Чем ближе приближались отходившие к портам, тем чаще стали встречаться уже испорченные и брошенные орудия, повозки и другое. Согласно приказу генерала Врангеля, все, кто не хотел добровольно разделить свою судьбу с армией, могли остаться в Крыму, но даже среди бывших военнопленных красных, теперь служивших в частях Русской Армии, нашлось очень мало желающих и большинство ушло в рядах армии в неизвестность.

Приближаясь к Севастополю и другим портам, все со страхом ожидали повторения новороссийской драмы. Но этого не случилось. Еще верстах в четырех от Севастопольской бухты, подходящие Дроздовские части встречал офицер из конвоя начальника дивизии и говорил: «Дроздовцы — в Килен бухту». Когда же подходили к пристани, всех поразил царивший там порядок. Пристань была совсем свободна от повозок. На трапе транспорта «Херсон», на который должны были грузиться части Дроздовской дивизии, стоял караул и, справившись, какая прибыла часть, пропускал ее на транспорт, указывая, в какой его части место для прибывших. Разница между погрузкой здесь и бывшей в Новороссийске была колоссальная.

Над городом виднелось зарево потухающего пожара. По пути к бухте встречались табуны брошенных коней, перевернутые автомобили, испорченные орудия, бесконечные догорающие костры. На полотне железной дороги, забитом до отказа, стояли вереницы вагонов, взорванные бронепоезда. Проходили мимо разбитых интендантских складов. Все это — зрелище эвакуации. Между подводами пробирались отдельные люди, спешившие на погрузку. Все, кто не опоздал на погрузку и хотел покинуть Крым, могли погрузиться, всем была предоставлена эта возможность. По приказу генерала Врангеля, дополнительно был послан в Севастополь пароход-угольщик «Бештау», на который погрузились опоздавшие на погрузку марковцы и лейб-казаки. Также дополнительно там же была погрузка на небольшие пароходы «Добр» и «Маяк». На последний погрузился 2-й Марковский полк с батареей. Полковник Новиков с остатками 6-й дивизии опоздал и прибыл в Севастополь, когда уже никаких транспортов там не было, и пошел со своим отрядом в направлении Ялты. Опоздание произошло отчасти по его вине, так как он, подойдя к станции Курман, не присоединился к марковцам, а видя приближавшуюся конницу красных, уклонился намного в сторону и из-за этого и не прибыл вовремя на погрузку.

В 2 часа ночи на 1 ноября транспорт «Херсон» снялся с якоря и вышел на внешний рейд Севастопольской бухты. День был воскресный. Нужно все же отметить, что, хотя суда для эвакуации начали подготавливать для погрузки на них частей дня за четыре, было сделано одно упущение, которое можно было легко избежать, а именно: забыли погрузить в достаточном количестве продукты и необходимые предметы, а их на складах в Севастополе было много, тем более что в городе до последнего момента сохранялся полный порядок.

Но можно сказать категорически, что если бы в момент эвакуации из Крыма был бы не генерал Врангель, а кто-нибудь другой, то, вероятно, в Крыму произошла бы катастрофа подобная новороссийской, а может быть, и похуже. Исключительно генералу Врангелю все обязаны за тот образцовый порядок, который сохранялся до последнего момента во всех портах, где совершалась погрузка. Генерал Врангель сам следил за всем и лично объезжал все порты. Но совершенно ясно каждому, что он не мог разорваться на все стороны — для наблюдения за всем одного человека было мало, — а многие в создавшихся условиях заботились все-таки прежде всего о себе, и, наверное, поэтому и остались пароходы без достаточного количества продуктов и другого. В приказе же Главнокомандующего было сказано, что транспорты будут некоторое время вне суши, и поэтому было приказано запастись продуктами. На транспорт «Херсон» для чего-то погрузили большое количество старых и неисправных винтовок, различный ненужный хлам, а о продуктах, склады которых были поблизости и потом расхищались всеми кому не лень, не позаботились. Для примера можно привести такой случай. Несколько офицеров 4-й Дроздовской батареи наняли ялик еще до отчаливания транспорта от пристани на внешний рейд, съездили в таможню и привезли оттуда большое количество различных консервов (мясных, молочных, с вареньем и пикулями), шоколад, табак и прочее.

В 12 часов к транспорту, стоявшему на внешнем рейде, причалила баржа, на которой находились офицеры и солдаты разных частей, не успевшие по разным причинам погрузиться накануне. На эту баржу сошло около 100 человек, заявивших о своем желании остаться в Крыму. Приехавшие на барже рассказывали, что в Севастополе уже организовалась местная большевистская власть, которая сохраняет в городе порядок. Часов около 15 генерал