В итоге предположения Шевцова подтвердились. Ирина действительно оказалась дочерью Георгия Вяльцева, который вместе с семьей уехал из Франции в США и устроился работать на завод «Форд». А одна из его сестер осталась во Франции. Скорее всего, именно она и написала два письма из трех. После эмиграции все члены семьи носили фамилию Valsev, поэтому из-за слишком вольного перевода фамилии их следы затерялись. Женой George Valsev была Olga Valsev.

– Все сходится, – сказала Полина, когда Шевцов рассказывал за ужином полученные из агентств новости.

На столе были отварное мясо, гречка, свежие овощи. Только самое полезное.

– Это еще не все, они смогли добраться до архивов и получить списки гастролировавших в Ленинграде с оперой «Порги и Бесс». Ирина действительно приезжала в СССР в 1955 году. Она танцевала в массовке.

– Удивительно. Интересно, как им удается добраться до таких архивов? – Полина была впечатлена.

– У них свои секреты. Думаю, о них мы никогда не узнаем.

– Да, ты прав, – Полина вздохнула, глядя на гречку. Ей очень хотелось жареной картошки. – Давай завтра пожарим картошку? Можно же раз в неделю устраивать день вредной пищи?

Шевцов улыбнулся:

– Давай лучше послезавтра.

– Почему?

– Послезавтра пятница. Среди рабочей недели день вредной пищи будет не очень праздничным.

– В пятницу лучше, – согласилась Полина. – А что ты собираешься делать с бывшими владельцами буфета?

Про них информация пришла раньше. Оказалось, что прапрабабкой нынешних владельцев дома была Екатерина Вяльцева. Она появилась в Козельске в двадцатых годах. Работала учительницей литературы в местной школе. У нее был сын, мужа никто не видел. Думали, вдова. Во времена гражданской войны вдов было много. Но, если верить архивам, у Георгия Вяльцева не было братьев, а вот две сестры существовали. И одну из них звали как раз Екатериной. А значит, если это та самая Екатерина (в чем теперь сомневаться не приходилось), то замужем она не была. И ее девичья фамилия передалась потомкам.

Шевцов считал, что Екатерина Вяльцева бежала в маленький городок, спасаясь от революции, гражданской войны и их последствий. Ведь, принадлежа в прослойке интеллигенции, она вполне могла быть объявлена врагом народа. Мясорубка революции не щадила никого. Кто стал отцом ее сына, теперь узнать невозможно. Да и не нужно. Главное, разрозненные ниточки сплетались в единый узор.

– Я думаю, бывших владельцев буфета можно пригласить на торжественное открытие Отрадного, – сказал Шевцов. – Благодаря им мы нашли ключи к истории, которая долгое время считалась неразгаданной. Мы узнали, что Ольга Мефодьевна Черкасская нашла своего инженера, вышла за него замуж и родила дочь.

– И что дальше?

– А дальше ищем детей Ирины. Надеюсь, они у нее есть.

Полина встала из-за стола и пошла наливать в чайник воду.

Если за ужины отвечал Шевцов, то за чаепития – Полина. Она все еще продолжала много лежать, пила прописанные врачом препараты и находилась на больничном. Правда, полноценного больничного не получалось, просто работа шла из дома.

Зато выглядела Полина сейчас гораздо лучше, чем две недели назад.

«Все будет хорошо, – сказал себе Шевцов. – У нас все будет хорошо».

– Что ты хочешь на вредный день, кроме жареной картошки? – спросил он, наблюдая, как Полина достает с полки чашки.

– Пирожные, – не задумываясь ответила она. – И селедку.

6

Эмоции улеглись, и Женя пришла в себя.

Разговор с Даном должен был состояться. Он прав. Она не права. Принять такое положение вещей оказалось трудно. Женя не привыкла уступать. Ирония происходящего заключалась в том, что Женя все это время думала про Сеню и его невесту – как он будет выпутываться из создавшейся ситуации, а в итоге угодила в ту же ловушку сама. И Дан больше не звонил.

Ну и ладно.

Однако, чтобы позвонить самой, нужно настроиться. Придется оправдываться. Оправдываться Женька не умела. Она всегда поступала по принципу «бей первым». До этого момента правило срабатывало.

А вот с Даном не сработало. Женя это чувствовала. Значит, придется собраться с духом и позвонить. Завтра. Или послезавтра.

Сейчас же следует поговорить с Ольгой Высоцкой. Интервью Женя давала в запале, еще не отойдя от ссоры. Она тогда сказала одну ужасную вещь, которую необходимо исправить.

Женя села на кровать в своей комнате и набрала номер журналиста.

– Женя, – раздался в трубке приятный мягкий голос, – слушаю вас.

– Добрый вечер. У меня к вам есть одна просьба. Не могли бы вы убрать слова про то, что мое сердце свободно?

– На что заменим?

Женя задумалась.

С одной стороны, ей хотелось сказать, что ее сердце занято, с другой, Женя не хотела посвящать аудиторию в свою личную жизнь. Роман с Сеней напоказ публике закончился больно, новые отношения Женя хотела сохранить в тайне. Это только ее и Дана история.

– Напишите просто, что у меня все хорошо.

7

Все, от чего Ариадна бежала, когда решила пожить в Рязани, вернулось.

Письмо Марка было зачитано до дыр, выучено наизусть, залито слезами, потому что, когда она прочитала его в первый раз, слезы потекли сами, строчки расплылись перед глазами и несколько капель упало на бумагу.

Что делать?

Что теперь делать?

Он предлагает начать все сначала. По-другому.

А вдруг не получится? Разочаровываться в третий раз слишком жестоко. Ариадна не переживет. Невозможно вот так бесконечно рвать сердце, оно и так уже все изранено.

Но если не рискнуть, тогда, может… она теряет свой настоящий шанс?

Ведь она больше, чем друг. И он скучал.

Ариадна, как и обещала, вышла на работу в «Жираф», провела два мастер-класса, показала Надин сделанную в Рязани работу. Надин осталась очень довольна. Впереди был пошив штор, плюс получены заказы на покрывало для кровати и подушки.

Женя периодически присылала фотографии из Сочи.

Жизнь входила в свою колею.

Письмо Марка оставалось неотвеченным. А не она ли сама говорила, что на письма надо обязательно отвечать?

Но как? Обратного адреса нет.

Зато есть номер телефона. Можно позвонить или… набрать сообщение.

И вот в один из вечеров, вернувшись домой из «Жирафа», Ариадна набралась смелости и написала.

Ариадна: Привет. Давай попробуем. Но только если это действительно серьезно.

8

Сообщение пришло, когда Марк расплачивался на кассе за хлеб, сардельки и кофе.

Он так и застыл с телефоном в руках.

– Молодой человек, вы оплачивать будете? – ворвался в его голову голос кассира.

– А? Что, простите?

– Наличными? Картой?

– Картой.

Давай попробуем.

Она согласна.

Если это действительно серьезно.

Еще как серьезно!

Марк расплатился за покупки и,