— К королеве до утра не пустят. А Тайка до утра не доживет. Из-за тебя страдает девка. Делай что хочешь.

Ника и сама уже поняла, что придется вмешиваться

— Все одно к одному, — ворчала она, одеваясь, — сейчас сверну Гришке башку и придется сваливать отсюда.

До нее уже доносились женские крики, и она двинулась вслед за Алевтиной, которая почти бежала впереди. Впрочем, женские крики могли означать совсем иное, ночь ведь. С чего Алевтина решила, что Гришка Тайку убивает… Однако, картина, которую она увидела в свете факела, сомнений не оставляла. Оба и Гришка и Тайка были одеты. Он держал девушку за волосы и занес свой костлявый кулачище, а она сжавшись закрывала лицо и уже не кричала, а тихо скулила.

— Эй! Ты что делаешь, придурок! — крикнула Ника.

— А, явилась! — вдруг обрадовано крикнул Григорий и отшвырнул девушку. — Посмотрим, как ты с этим справишься, — и он выудил из кармана револьвер.

Но реакция у амазонки была отменная, и она в падении ногой выбила оружие. Но Гришка от ярости впал в безумие и выхватив нож бросился на Нику. Та ловко уходила от этих полубезумных атак и пыталась увещевать Григория отказаться от своих кровожадных планов. Но с таким же успехом тореадор на корриде мог уговаривать быка. В конце концов, чтоб закончить разборки, пока к Гришке не прибыло подкрепление, она нанесла ему удар ребром ладони в основание черепа. Григорий упал и затих, слышались только рыдания, трясущейся от страха девушки. Появилась Алевтина, которая до этого пряталась в проходе за ковром. Она наклонилась над Григорием, приложила ухо к груди и покачала головой.

— Не дышит, и сердце не бьется, — тихо, но рассудительно сказала она, — похоже того… Помер.

— Вот, незадача… — спокойно сказала Ника. — Как ты думаешь, может напугался чего то? Тайка, хватит реветь! Что теперь делать будем.

— Давай положим его на лежанку, будто спит, до утра не хватятся, — сказала Алевтина.

Втроем они с трудом уложили Григория на лежанку, придали ему положение спящего человека и даже прикрыли ноги старым полушубком, как он обычно делал, если спал один.

— Слушай, Алевтина, а ведь утром Тайку возьмут в оборот здешние дознаватели, и все наши ночные дела станут известны Карабасу, — вполне резонно заметила Ника.

— И что теперь делать? — ответила та.

Тая молчала и только шмыгала носом.

— Вот, что Тая, тебя тут ждет много неприятностей, поэтому я тебе предлагаю немедленно отсюда сбежать. На остове, где-то в лесах скрываются три российских моряка. Расскажешь им про нас и назначишь встречу в условном месте, которое сами выберете. Потом тебе придется вернуться, но так, чтоб никто не знал. То есть уйдешь ночью и придешь ночью. Мы знаем, как отсюда выбраться, тебя возьмем с собой. А сейчас переоденься для путешествия по лесам, возьми еды, сколько найдешь и вперед. Алевтина тебя выведет, так что никто не заметит.

— Я и сама могу выйти, — сказала она перестав шмыгать носом, — только в лесу ночью страшно.

— Ты поверь, завтра здесь будет еще страшнее, когда найдут Гришку, Алевтина проводи ее.

Ника отправилась спать восвояси. Кажется, проблема со связным решилась, а с Григорием авось пронесет. Открытых ран на нем нет, а перелом основания черепа здешний эскулап едва ли определит.

Утро началось с воплей Карабаса, которому доложили, что его министр внутренних дел найден мертвым на своей лежанке, а его наложница Тайка пропала. Он, конечно, не поверила, что Тайка могла прикончить такого громилу. Но ран на его теле не было, а местный врачеватель только пожимал плечами и закатывал глаза.

— Никандра! Твоя работа! — наконец задал он прямой вопрос, сверля ее глазами.

— Да на черта он мне нужен, — натурально возмутилась та. — Пить надо меньше!

Карабас задумался. Действительно, зачем Никандре убивать Григория. Может кто-то, из тех, что прячутся в лесу, пробрался в их лагерь? Пришлось назначить нового министра внутренних дел, им стал Камиль, который был полной противоположностью Григория во всех смыслах: как во внешности, так и в характере. Камиль провел среди боевого охранения базы воспитательную работу, проверил все помещения и самые укромные углы, где можно было затаиться, но никого не обнаружил. Впрочем, мужик он был умный и особо заморачиваться на смерти своего предшественника не стал. Григория многие не любили за лютый нрав и бессмысленную жестокость. А в то, что на их базу проникли морские разведчики, он не верил вовсе.

Никандра, безмерно довольная, что удалось так легко выкрутиться из ночного приключения, искала случая переговорить с подругой наедине. Наконец, такой случай представился.

— Я отправила Тайку в качестве связного, — сказала она ей.

— Я так и подумала, только зачем Григория грохнула.

— Не рассчитала немного, хотела только оглушить, иначе бы он Тайку прикончил.

— Ладно, вроде выкрутились, но с побегом затягивать нельзя, Карабасик не дурак, если что-то заподозрит, нам сбежать не дадут.

— Раньше завтрашнего вечера Тайка не вернется, а вернее всего послезавтра. Но нам надо собраться и быть наготове. Хорошо бы деньги наши вернуть.

— О деньгах можешь забыть, а вот корону я прихвачу. Пусть для Матильды пятой Карабасик новую украдет.

Время тянулось медленно, Ника поручила Алевтина раздобыть и припрятать в надежном месте непортящиеся продукты, раздобыть вещмешок и мужскую одежду для себя и Таи. Сама же она постаралась раздобыть оружие. Ножи ей вернула Алевтина, а револьвер ей достался от Григория, в качестве трофея. О подруге в этом плане она не думала, пусть разоружит своего Карабасика.

Укладывая баул, она вдруг наткнулась на медальон, снова безуспешно попыталась его открыть и обратила внимание на странный знак в виде двух пересекающихся окружностей. Тут она вспомнила, что у Веры был крестик с таким же знаком, и позвала подругу.

— Помнишь, что у меня появился медальон, неизвестно откуда? — сказала Ника.

— Это, когда ты среди ночи вдруг завопила: пожар, пожар? А я из-за тебя потеряла свой крестик.

— Вот посмотри знак на этом медальоне!

— В точности, как на моем крестике! — воскликнула Вера.

Медальон вдруг раскрылся в ее руках.

— Смотри-ка тут записка. Вроде даже твоей рукой написано…

1945 год 29 декабря. Старо-Никольск.

Ключ от убежища и крестик Веры

забрали адепты секты «черный кристалл».

Мой дом горит, выбраться невозможно.

Простите меня и прощайте.

Ника.

— Чертовщина какая-то, — удивленно сказала Вера.

— До сих пор дымом пахнет, — добавила Ника, — и почерк похож на мой. Сейчас семнадцатый год, значит это письмо из далекого будущего. А как ты смогла открыть медальон?

— Нажми на петельку, к которой прикреплена цепочка. Да-а…