меня Ночные земли, и почему я воспользовалась ею. И еще я сказала, что ценю человеческую жизнь — в ней заключается моя высшая клятва собственной душе и моему Богу. Я закончила разговор словами, которые до сих пор звучат в моей голове: «Вы не предали меня, пытаясь убить, но вы предадите меня, если отвергнете!».

Письмо принца Дэниэля освобождало их из временного заточения, но не содержало указания на сроки, в которые они обязаны были покинуть свою родину в случае иного выбора. Я тоже не озвучила их, а воспользовалась прощальной фразой милорда: «Не заставляйте ждать меня слишком долго!».

С Мастером мне удалось встретиться только на следующий день. Ему я также рассказала о причинах помолвки с милордом и о тьме, поселившейся внутри меня, и его это не обрадовало…

Он ни разу не прервал мой рассказ, не издал ни звука во время описания силы и способа действия тьмы, даже не кивнул ни разу, и, тем более, не качал головой. Но он сильно огорчился и не смог скрыть от меня своих чувств. Когда я закончила говорить, он лишь спросил у меня, хочу ли избавиться от души Шэрджи или нет. И почти не раздумывая, я ответила, что не хочу.

Впервые с момента появления в этом мире я почувствовала себя сильной и неуязвимой, способной не только выживать, но и побеждать. Еще не понимая, что заглядываю в бездну, я ощутила силу тьмы, и она мне понравилась. Я не призналась бы в этом даже самой себе, потому что боялась собственного осуждения. Но с Мастером я могла быть откровенной и могла говорить.

Время за разговорами пролетело быстро и незаметно. Вечер уже накрыл своим покрывалом землю, уничтожив последние светлые островки, когда Мастер наконец-то решился высказать свое мнение:

— Ночные земли не всегда были такими, как сейчас. Когда я еще не родился, и даже мои родители не были рождены, на этих землях жили люди и растили своих детей. Потом пришли два брата — отец Дэниэля и сэр Шэа Рэд Жи. Его имя означает «потерянный». Вместе с ними пришли звери, которых никто и никогда раньше не видел. Они нападали на людей, на поселения, на мелкие города. Звери убивали людей, а люди убивали зверей. Но людей становилось все меньше, а звери научились избегать ловушек, стали умнее и нападали на каждого, кто покидал свои дома. Так не могло продолжаться долго и люди ушли. По преданию Шэрджи управлял диким зверьем и желал смерти всем людям, но отец Дэниэля дал возможность уцелевшим покинуть свои земли беспрепятственно. Это привело к ссоре между братьями и в итоге к смерти Шэрджи.

Если то, что осталось от него, живет в тебе, Лиина, ты способна убить любого, кто встанет на твоем пути, — будь то милорд или принц Дэниэль. Шэрджи смог победить только его брат, значит, остановить тебя сможет только он. И тогда остается единственный вопрос, на который ты не получила ответа: почему правитель Маэленда не убил тебя, Лиина?

Мастер повторил свой вопрос еще раз, замолчал, а потом продолжил:

— Когда ответишь на него, поймешь, как использовать дар Ночных земель и стоит ли его применять. Душа сэра Шэа Рэд Жи была мертва еще до того, как его убил собственный брат. Позволишь Шэрджи решать за тебя кому жить, а кому умереть, и твоя душа исчезнет точно также, растворившись во тьме…

Мастер больше ничего мне не сказал, но ясно дал понять, что может попробовать изгнать его душу из меня, если я этого захочу.

Через несколько дней, все еще раздумывая над предложением Мастера, я пришла к выводу, что не хочу принимать его, по крайней мере, в ближайшее время. Шэрджи сделал то, что у меня не получилось бы никогда — он вернул мне чувство уверенности в себе и стер границы между настоящей Лииной и принцессой Лииной. Он помог мне справиться с ощущением, что все это время я лгала себе и своей душе, и во мне не было сил, достаточных для борьбы с целым миром и его отдельными представителями.

С душой Шэрджи внутри меня я поверила в то, что смогу не только бороться, но и победить. Единственное, чего не дала мне его душа — это уверенности в том, с кем я должна бороться и кого победить. И я не нашла в себе сил или желания задать себе очень простой вопрос: «Кто и кем управляет сейчас — Шэрджи моим сердцем или я его душой?». А затем на меня навалилось слишком много более важных дел.

Наконец-то мои «отверженные» — так я их называла про себя, попросили принять их. Я встретила бывшего начальника городской стражи сэра Да Ахона и его людей в зале заседания Совета, где произошло «выяснение отношений» между мною и сэром То Ан Коэном. И я пригласила их всех присесть за стол переговоров, дав понять, что не считаю их изгоями.

Рядом со мною находился лишь сэр Да Ар Кин, который был в курсе моей задумки насчет личной гвардии, и, как ни странно, молчаливо одобривший ее. Я читала в его глазах согласие и одобрение тому, что я не выдвинула обвинений в измене в адрес сэра Да Ахона и сэра Ро Ал Аана, которых он знал очень хорошо, и с которыми вместе воевал.

Мы все обменялись приветствиями, и я выслушала сэра Ро Ал Аана, выступившего от имени всех присутствующих:

— Я достаточно прожил, чтобы не бояться смерти, миледи. После нашего ареста мы были готовы к ней. Мы даже могли смотреть в глаза нашего принца. Но мы перестали смотреть в глаза друг другу, осознав его волю и смысл ваших слов. Это хуже смерти, и ваши слова ранили нас, словно раскаленное железо. Они, как пылающий огонь в ночи, и ночь — это наши души и сердца. Мы не скрываем облегчение, которое испытали. Вы простили нас, дали надежду, возможность начать заново свою жизнь, сохранив при этом остатки чести, свое имя и свой дом. И этого слишком много для того, чтобы смотреть в ваши глаза и не чувствовать перед вами своей вины. Но мы отдаем вам наши жизни не потому, что благодарны, а потому, что ваше сердце способно увидеть то, чего не видим мы даже в собственной душе. Вы сказали, что наши клятвы имеют силу не только для нас и нашего правителя, но и для наших душ, нашего народа, нашей страны. Вы сказали, что любая человеческая жизнь имеет для вас