Что же касается диверсантов из «Бранденбурга», всесокрушающая мощь которых воспета двумя поколениями советских «историков», то их участие ограничилось следующим: «Во второй половине дня <командующему 57-го корпуса> представился лейтенант — командир группы диверсантов (спецназа). Он ничего не знает о находящихся в его распоряжении транспортных машинах и необходимом снаряжении. Запросы в адрес командования 3-й Танковой группы по телефону, сделанные начальником оперативного управления штаба корпуса, показали, что использование спецгруппы 22 июня вряд ли возможно, поскольку техническое имущество лишь по особому распоряжению Группы надо предварительно заказывать из Варшавы».{464} Впрочем, на темп и масштаб немецкого наступления это обстоятельство никак не повлияло.

В полночь 21–22 июня в штабе округа/фронта, уже переместившемся из Риги на полевой КП в лесу у Паневежис, была подготовлена Разведывательная сводка № 02. Последняя перед началом войны. Группировка войск противника на «каунасско-вильнюсском направлении» (в реальности это была 3-я Танковая группа плюс семь пехотных дивизий 16-й Армии из состава ГА «Север») была описана следующим образом. Было установлено наличие штабов четырех пехотных дивизий, причем только у одной из них (5-я пд) нумерация совпадала с реальной. В районе Инстербурга (60 км от границы) был «обнаружен» штаб 12-го армейского корпуса, в реальности находившегося у Бреста. Упомянуто также семь пехотных полков (непонятно — входивших, по мнению составителей сводки, в состав выявленных пехотных дивизий или действующих самостоятельно), а также несуществующий в природе «206-й кавалерийский полк». Вместо четырех танковых дивизий в сводке присутствует лишь один-единственный «25-й танковый батальон». При этом непосредственно у границы было выявлено присутствие только 5-й пехотной дивизии, 405-го пехотного полка и некого пехотного батальона без номера. Злополучный «танковый батальон» находился якобы в районе Инстербурга (ныне Черняховск).{465} Такая оценка группировки противника — даже отдаленно не совпадавшая с реальной — многое объясняет в решениях и действиях командования Северо-Западного фронта. Практически в те же минуты, когда была подписана Разведсводка № 02, в штаб округа/фронта из Москвы поступила печально знаменитая «Директива номер один». После чего, в 2 часа 25 мин. 22 июня от имени Военного совета ПрибОВО была выпущена Директива (б/н) для командования 8-й и 11-й Армий. Дословно повторив текст московской Директивы («в течение 22–23 июня возможно нападение… на провокации не поддаваться… одновременно быть в полной боевой готовности»), командование округа/фронта добавило и несколько пунктов от себя. В частности, было приказано «семьи начальствующего состава 10, 125, 33 и 128-й стрелковых дивизий перевозить в тыл только в случае перехода границы крупными силами противника».{466}

Это очень интересное указание. Даже если бы от всех документов предвоенного времени осталась только эта фраза, она одна могла бы рассказать о том, как представляло себе будущую войну высшее командование Красной Армии. 10-я, 125-я, 33-я и 128-я стрелковые дивизии — это самый первый эшелон войск Северо-Западного фронта; штабы соединений дислоцировались в городках и местечках (Куляй, Батакяй, Вилькавишкис, Сейрияй), удаленных от границы всего на 20–30 км. Уже одно то, что к утру 22 июня в приграничной полосе оставались семьи начсостава, свидетельствует о запредельной безответственности[118]. И даже получив из Москвы предупреждение о возможном вторжении противника (странно, что не приграничные округа предупреждали Москву, а наоборот), Ф.И. Кузнецов все еще сомневается в том, что «переход границы крупными силами противника» неизбежен, а семьи начсостава надо хватать и вывозить, не теряя на раздумья ни одной минуты.

Что же касается всех остальных дивизий, расположенных от границы чуть дальше 30 км, то причин для экстренной эвакуации семей начсостава командование округа не видит вовсе. «Гвозди бы делать из этих людей…» К этому еще следует, что план эвакуации семей начсостава был в ПрибОВО заблаговременно разработан. В архиве (ЦАМО. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 238) сохранилась карта, кстати, украшенная грифом высшей категории секретности (сс/ов), эвакуации и размещения семей начсостава. Примечательно, что все «пункты посадки» находятся к юго-западу от линии Шяуляй, Вильнюс; видимо, разработчики плана считали вторжение противника на глубину более 100–130 км чем-то крайне маловероятным.

В результате таких оценок и решений «группировка войск» Северо-Западного фронта в приграничной полосе южнее дороги Кальвария, Алитус состояла из одной-единственной 128-й стрелковой дивизии. Главные силы 11-й Армии (три стрелковые дивизии) находились севернее Кальварии, 10-я ПТАБР была спрятана в лесном массиве западнее Каунаса и 22 июня помешать наступлению немецких танковых дивизий не могла даже теоретически. Да, упомянутая выше Директива Военного совета потребовала «немедленно выдвинуть штаб 126-й стрелковой дивизии и возможное количество пехоты и артиллерии ее в район Кальвария, куда будут продвигаться все части 126-й стрелковой дивизии», но фактически эта дивизия, выдвигавшаяся из глубины округа на запад, к вечеру 22 июня смогла дойти лишь до Алитуса.

Разумеется, одна 128-я стрелковая дивизия держать оборону на фронте шириной в 60 км не могла, и уж тем более не могла она остановить наступление трех танковых, двух пехотных и одной моторизованной дивизий противника. Это не вызывающая сомнений правда. Но только одна половина правды. Вторая заключается в том, что беспорядочное бегство после первых же выстрелов не является единственной альтернативой упорной обороне. Теоретически существуют еще два варианта действий, называемых «подвижная оборона» и «отход». Ничего придумывать не надо, в Уставе все написано («нанести наступающему противнику потери, заставить его развернуться, потерять время на организацию наступления и, не вступая с ним в упорный бой, ускользнуть из-под удара»).

Стрелковая дивизия — это девять батальонов пехоты, шесть (с учетом дивизиона ПТО) артиллерийских дивизионов; теоретически этого достаточно для того, чтобы на каждом из 3–4 дорожных направлений, имевшихся в полосе наступления 3-й ТГр, нанести противнику серию «булавочных уколов», способных снизить темп наступления с феноменального до нормального (10–15 км в день). Вечером 21 июня части 128-й сд находились в районе Лаздияй, Сейрияй, Симнас (т. е. в районе группы озер между двумя дорогами, ведущими к Алитусу), это идеальное для организации засад и фланговых ударов место. Пять узлов обороны Алитусского УРа, где на фронте в 57 км от Калварии до Капчяместис в разной стадии строительства находились 273 ДОТа (20 из них были уже построены), также могли чем-то помешать противнику. А при нормальном темпе наступления немцы вышли бы к Неману на 3–4-й день войны, что означало для них крушение всего плана операции.

В любом случае, результатом отхода должно было бы стать появление дивизии (а 128-я сд была укомплектована даже сверх штатной нормы — 15 540 человек) на восточном берегу