Шрифт:
Закладка:
Истец поднял коврик, а Насреддин спрашивает его:
— А под ним что?
— Ничего, — ответил истец.
— Ну так и забирай себе это «ничего»[616].
перс. 8, 69988. Эпенди тоже двуличный кази
Когда Эпенди был кази, к нему пришел один незнакомец и обратился с жалобой:
— На поле паслись коровы, а одна из них, пятнистая, кажется, ваша, распорола брюхо нашей корове. Какую меру наказания можно применить в этом случае?
— Хозяин здесь ни при чем. А с животного не спросишь за пролитую кровь, — ответил Эпенди.
— Ах, я ошибся, наоборот, моя корова распорола брюхо вашей корове, — поправился пришелец. Тогда Эпенди заявил:
— Ну это совсем другой разговор. А ну-ка, подай мне скорее вон ту книгу в черном переплете[617].
туркм. 15, 161989. Что ухо!
Приходят к Афанди казию два человека.
— Рассуди нас, о судья! Он откусил мне ухо, — заявил один, указывая на своего спутника.
— Не я, а сам он откусил себе ухо! — заявил другой.
— Приходите завтра, — говорит им Афанди, — и тогда я рассужу, кто из вас прав, кто виноват.
Дома решил ходжа проверить: можно ли самому себе откусить ухо. Вертелся, вертелся посреди комнаты — уха не достать! Разозлившись, он так дернул себя за ухо, что потерял равновесие и грохнулся на пол...
С перевязанной головой, охая и прихрамывая, на другой день встретил Афанди своих жалобщиков. И говорит он пострадавшему:
— Ты сам себе откусил ухо, нечего говорить на других!
— Послушай, Афанди, — возмутился тот. — Как же можно самому себе откусить ухо?
— Что ухо! — морщась от боли, говорит Афанди. — Даже голову и то можно разбить самому себе![618]
уйгур. 14, 43990. Штраф за оскорбление
Поссорившись на улице с одним человеком, эфенди сильно его оскорбил. Тот потащил эфенди к судье. Оштрафованный на одну таньгу*, эфенди воскликнул:
— О, штраф за оскорбление невелик!
Вынув из кармана две таньги, отдал одну судье:
— Это — за того человека, а это...
И, выругав судью площадным ругательством, эфенди швырнул ему вторую таньгу:
— Это штраф за оскорбление, которое я сейчас нанес вам![619]
тадж. 5, 406991. Насреддин и кадий
Как-то случилось, что Насреддин подрался с односельчанином. Противник был известный силач и без особого труда одолел Насреддина. С разбитым носом пошел Насреддин к сельскому кадию жаловаться на обидчика.
— Посмотри, что сделал со мной этот негодяй. Неужели на него нет управы?
— В таких случаях полагается штраф в пользу пострадавшего — один аббаси*, — ответил кадий, который недолюбливал Насреддина.
— Вот как, — ответил Насреддин и расквасил нос кадию. — Причитающийся тебе аббаси возьмешь с моего обидчика[620].
авар. 9, 63992. Как Насреддин помог бедняку
В одном ауле жил бедный молодой горец. Решил он обзавестись хозяйством и жениться. Но для женитьбы нужны деньги, и пришлось ему наняться батраком к одному богатею.
Долго он батрачил и еле-еле накопил десять туманов*. «Что я сделаю с десятью туманами? — подумал бедняк. — Если я куплю быков, не хватит на свадьбу, а если женюсь, как обойдусь без быков в хозяйстве?»
И отправился бедняк в город на заработки, а накопленные десять туманов оставил у кадия.
За два года заработал горец еще десять туманов, вернулся домой и пришел к кадию.
— Здравствуй, кадий! Вот я и вернулся: возврати мне, пожалуйста, те десять туманов.
— Ах ты, бродяга! — закричал кадий. — Не знаю я ни тебя, ни твоих жалких туманов. Убирайся прочь или я позову нукеров*, которые бросят тебя в яму.
Начал юноша напоминать кадию о себе, да напрасно. Прибежали нукеры и выгнали беднягу на улицу.
Вскоре печального юношу встретил Насреддин и, узнав о случившемся, обещал помочь.
— Сейчас я пойду к кадию, — сказал Насреддин, — а немного погодя зайдешь и ты и попросишь вернуть свои деньги.
А Насреддин отправился к кадию, вытащил туго набитый тряпьем и камнями кошелек и попросил:
— Окажи мне, кадий, одну услугу — прими на хранение эти деньги.
«О, да тут не меньше ста туманов!» — подумал кадий и тотчас согласился.
В это время вошел молодой горец и попросил кадия возвратить десять туманов.
«Лучше вернуть малый долг, а то Насреддин, чего доброго, испугается», — подумал кадий и вернул долг.
— А теперь мы можем идти, дружок, — сказал Насреддин[621].
авар. 9, 65993. Плата за покрякивание
Афанди был казием. Пришли к нему два человека — один с топором, другой с пилой.
— Рассуди пас, — просит тот, что с топором. — Подрядились мы дрова рубить. Топор был только у меня, у него — пила. Вот я рублю, рублю, а он стоит и с каждым ударом покрякивает. Хозяин видел, что дрова рубил я, мне он и деньги отдал. Но напарник требует поделить их с ним. Справедливо ли это, казий?
— Что ты скажешь? — обратился Афанди к человеку с пилой.
— Верно, — отвечает тот. — Дрова рубил он, а я только покрякивал. Но дров было так много, что я даже устал, пока он рубил.
— Сколько же раз тебе, пришлось крякнуть? — спросил у лентяя Афанди.
— Сто раз! Нет, двести! — вошел в азарт лодырь.
— Хорошо, — улыбнулся Афанди. — Сейчас я с тобой рассчитаюсь по справедливости.
С этими словами он взял кошелек у человека с топором и заставил человека с пилой двести раз подбросить его. Кошелек падал на землю, золотые звенели в нем. Лентяй подбирал кошелек и снова подбрасывал — даже вспотел от усердия. Когда он подбросил в двухсотый раз, Афанди сам поднял кошелек и подал его человеку с топором.
— Слышал звон золотых? — спросил он у лентяя.
— Слышал, — отвечает тот.
— Так это тебе плата за покрякивание[622].
уйгур. 14, 42994. Звон денег
Когда Насреддин был кадием, к нему на суд пришли двое. Один из них сказал:
— Этот человек во сне взял у меня двадцать динаров*, А теперь не хочет возвращать.
Насреддин позвал к себе ответчика и приказал ему отсчитать двадцать динаров. Потом Насреддин стал позвякивать монетами и каждый раз приговаривал:
— На, бери один.
Так он звякнул ровно двадцать раз, уплатил истцу звоном монет, а деньги вернул хозяину и сказал:
— Ты получил свой долг, а его деньги остались при нем. А теперь ступайте[623].
перс. 8, 63995. Страшная угроза
Некие люди попросили ходжу рассудить их.
— Я одолжил ему денег, — сказал один, — а он мне их не возвращает.
— Почему ты не платишь?
