Холодный, твердый пол. Запах плесени. Повсюду темнота.

Я распахнула глаза и осмотрела подвал. Нет, нет, нет. Этого нет. Этого не могло быть.

Я вскочила на ноги, пытаясь бежать к туннелю, который, как я знала, приведет меня к свободе, но что-то зацепилось за лодыжку. Я споткнулась и с болезненным стуком ударилась о землю. Мой взгляд метнулся к ногам. Кандалы.

Это было ненастоящее. Этого не могло быть. Мне нужно было проснуться. Я где-то читала, что, чтобы остановить сон, нужно говорить.

— Это всего лишь сон. Просыпайся.

Все было бесполезно.

У меня усилилось давление за глазами, а в носу защипало.

Петли на двери наверху заскрипели, и я резко села. На лестнице послышались шаги. Каждый из них все глубже вселял ужас в мои кости.

Дэмиен шагнул в тускло освещенный подвал.

— Вот и ты, Маленький Ягненочек. Я скучал по тебе.

Я не могла унять дрожь, сотрясавшую тело.

— Ты ненастоящий.

Он выгнул бровь.

— Да?

Дэмиен шагнул вперед и, схватив меня за волосы, поднял на ноги.

— Скажи мне, почему я ненастоящий.

Раскаленная добела боль вспыхнула в голове, с губ сорвался стон.

— Мне нравятся те звуки, которые ты издаешь, — промурлыкал Дэмиен. — Но я хочу услышать, как ты кричишь.

Он запрокинул голову, клыки удлинились, и он вонзил зубы в мою плоть.

Огненный ожог пронесся сквозь меня с такой яростью, что у меня перехватило дыхание. И тут он услышал мой крик.

— Лейтон, ты спишь. — Мягкий, гипнотизирующий голос привел меня в сознание.

— Ты в безопасности, Маленькая Птичка. Я держу тебя.

Я распахнула глаза и увидела взгляд фиолетовых глаз.

Колебаний не было. Я бросилась к Трейсу.

Его руки обхватили меня, крепко прижимая к себе.

— Ты в безопасности. Просто дыши.

На этот раз слез не было, но все тело сотрясала дрожь. Трейс пытался удержать меня, но я только сильнее тряслась.

— Это было так реально.

Он убрал волосы с моего лица, его губы скользнули по моей макушке.

— Просто сон.

Так оно и было, но это было не так. Разум соединил мои худшие воспоминания с моими самыми большими страхами перед тем, что может произойти.

— Он снова поймал мной, — прошептала я.

Трейс сжал меня крепче.

— Этого никогда не случится.

Слова были грубыми, сердитыми. Торжественной клятвой.

— Ты не можешь этого знать. Мы понятия не имеем, где он. Или что планирует.

— Мы найдем его, — процедил Трейс сквозь зубы. — А потом я выпотрошу его, аккуратно и медленно.

Я задрожала в объятиях Трейса.

Он переместился так, что оказался лежащим на моих подушках, увлекая меня за собой. Его пальцы скользили вверх и вниз по моему позвоночнику, вызывая слабое жужжание в мышцах.

— Как ты узнал? — прошептала я. Он был здесь еще до того, как я открыла рот, чтобы закричать.

Пальцы Трейса на мгновение остановились, а затем продолжили свое путешествие.

— Я почувствовал.

— Что это значит? — Я вспомнила, как ребята немного объясняли об импринтинге и о том, как это может привести к нестабильности Трейса в процессе.

— Это можно исправить расстоянием.

Я замерла, совершенно иная боль пустила корни в моей груди.

— Потому что ты не хочешь быть связанным со мной.

Это был не вопрос, но Трейс все равно ответил.

— Я не хочу быть ни с кем связанным. Даже с парнями.

— Почему?

— Потому что я причиняю боль людям, Маленькая Птичка. Даже когда это последнее, чего я хочу. Посмотри, что я с тобой сделал.

Я подняла голову, чтобы посмотреть в эти фиалковые глаза. В них было так много боли и горя. Я бы все отдала, чтобы забрать все это.

— Думаю, ты пытаешься оттолкнуть людей, чтобы они не увидели удивительного человека под маской. Думаю, ты хочешь, чтобы люди ненавидели тебя, чтобы они не видели, насколько ты достоин любви.

Мышцы Трейса напряглись подо мной.

— Я засранец.

— Да, это так, — согласилась я.

Его глаза вспыхнули от удивления.

— Но ты также преданный, заботливый и свирепый. Ты всегда рядом с людьми, которые тебе небезразличны, когда они в тебе нуждаются.

— Мне ни до кого нет дела, — отрезал он.

— Чушь собачья, — отрезала я. — Ты заботишься о каждом чертовом человеке в этом доме.

Трейс заскрежетал челюстями.

— Мы поддерживаем друг друга.

Тогда я рассмеялась.

— Перестань смеяться, — прорычал он.

— Трейс… — Я скользнула взглядом по его прекрасному лицу, исполненному идеальной симметрии и великолепных углов. Мое внимание привлекли эти фиалковые глаза и соблазнительный рот, его кольцо в губе, сверкающее в лунном свете. — Если бы ты заботился только о том, чтобы сохранить мне жизнь, ты бы не разбудил меня от кошмара.

Трейс хмыкнул.

— Я чувствую твой страх. Это раздражает.

Я ухмыльнулась.

— Я тебе нравлюсь.

— Заткнись.

Моя ухмылка стала только шире.

— Я тебе действительно нравлюсь.

Трейс переместился в мгновение ока. Он перевернул нас, прижимая меня к матрасу своим мощным телом.

— Мне нужно, чтобы ты услышала меня, Маленькая Птичка. Величайший акт любви, который я когда-либо тебе проявлю, — это буду держаться от тебя подальше.

— 12~

— Я схожу с ума! — простонала я, откидываясь на спинку кресла в кинозале. — Если я посмотрю еще один фильм, мой мозг превратится в кашу.

Прошла неделя с тех пор, как ребята спасли меня из камеры пыток Дэмиена. Он все еще был в бегах, но я выздоравливала. Если забыть обо всем этом, меня исцелили. Какими бы волшебными свойствами ни обладала кровь Деклана, я чувствовала себя лучше, чем когда-либо в своей жизни.

Кошмары тоже утихли. Но я знала почему. Каждую ночь я просыпалась и понимала, что не одна. Трейс всегда прокрадывался ко мне после того, как я засыпала, и уходил до того, как я просыпалась. Он никогда не упоминал о своих ночных визитах, и я тоже. Я была просто благодарна ему за то, что он подарил мне сон.

Отношения с Колтом все еще были напряженными. Я понимала, к чему он клонит, но и волшебным образом не могла стереть эту боль. Но мы оба старались. Это принимало форму ежедневных игр в джин-рамми (прим. пер. Джин Рамми — популярнейшая карточная игра США, появилась в Бруклине в 1909 году.). Я поняла, что мы добиваемся прогресса, когда он перестал позволять мне побеждать и начал соревноваться.

Ронан физически присутствовал, но его стены снова стали заоблачно высокими. Не только со мной, но и с Декланом тоже. И я знала, что это причиняло боль Деку. Он был таким невероятно сильным, но то, что брат снова отстранился от него,